Издательство «Бомбора» представляет книгу британского писателя и историка Стюарта Росса «Наука Шерлока Холмса. Методы знаменитого сыщика в расследовании преступлений прошлого и настоящего» (перевод Д. Л. Казакова).
Увлекательная книга Стюарта Росса посвящена достижениям в раскрытии преступлений с помощью науки с конца викторианской эпохи до наших дней. Читатель узнает, как Шерлок Холмс использовал научные открытия для борьбы с преступностью и всегда ли Артур Конан Дойл был точен в изложении научных фактов в своих рассказах.
Предлагаем прочитать фрагмент главы, посвященной медицине.
Как и в других отраслях криминалистический науки, медицинские познания Холмса не всегда надежны или точны: иногда его создатель ради пущего эффекта отбрасывал научную точность. Возьмем для примера суждение Ватсона в начале «Этюда в багровых тонах» о том, что знания анатомии у его соседа по квартире «точные, но бессистемные». «Точные» — едва ли то прилагательное, которое приходит в голову, когда в «Знаке четырех» мы читаем столь ошеломляющее расовое обобщение: «У собственно индусов ступни ног тонкие и длинные». Дальше еще лучше: «Магометане носят сандалии, и большой палец у них, как правило, отстоит от других, потому что отделен ремешком». И это говорит компетентный анатом, написавший монографию под заголовком «Влияние профессий на форму руки» («Знак четырех») и делающий оригинальные наблюдения по поводу уникальности человеческого уха!
Использование и эффекты хлороформа (трихлорметан, CHCl3) в каноне также описаны неточно. По причине популярности приключений Шерлока Холмса Конан Дойл мог помочь распространению мифа о хлороформе.
Базовые факты таковы. Хлороформ — плотная, бесцветная жидкость, которую использовали для анестезии с середины XIX века до 1960-х. Теперь он считается опасным канцерогеном и в первую очередь применяется для производства материалов с антипригарным покрытием.
Бессознательное состояние наступает после вдыхания паров хлороформа (принудительно или добровольно) около пяти минут, а вовсе не пяти секунд! Длительное или очень массированное воздействие приводит к параличу легких и смерти.
Хлороформ в акушерском деле
Сэр Джеймс Янг Симпсон (1811–1870) и два его ассистента обнаружили анестезирующие свойства хлороформа методом проб и ошибок в 1847 году — надышавшись его парами, все трое уснули и не просыпались до следующего утра. Хлороформ быстро стал наиболее популярным веществом, которое применяли для уменьшения родовых болей, и в 1853 году его использовала королева Виктория. Симпсон назвал первого «хлороформного» ребенка Анестезия.
Когда в концовке рассказа «Исчезновение леди Фрэнсис Карфэкс» Холмс объясняет, что случилось с невезучей наследницей, он утверждает, что ее враги «набросились на нее и одолели с помощью хлороформа». Это подразумевает, что эффект от вещества практически мгновенный, но с научной точки зрения это чепуха. Примерно такого же уровня идея, что женщина могла выжить, проведя много часов в гробу, куда хлороформ периодически «доливали». И само собой, уколы эфира в попытке привести ее в чувство не могли вернуть даму к жизни так, как это описано.
Конан Дойл повторяет миф о хлороформе в рассказах «Происшествие на вилле «Три конька»» и «Его прощальный поклон». Отметим тот факт, что все три упомянутых истории написаны поздно, к тому же написаны человеком, который перестал практиковать медицину и потерял юношеское стремление к научной аккуратности. Не будем слишком суровыми к создателю Шерлока Холмса, он был вовсе не первым, кто обратился к мифу о хлороформе, и далеко не последним: относительно недавний, 2016 года, фильм «Сплит» показывает нам, как трех девушек лишают сознания с помощью спрея из хлороформа.
Доставляют вам удовольствие или нет фальстафианские намеки в рассказе «Горбун», но научная часть этого текста — откровенный вымысел. Даже если бы пациент выжил после того, как коновал ввел ему сыворотку, полученную от обезьян, это «лечение» вовсе бы не подарило ему новую жизнь и определенно не наделило бы чертами примата, которые обрел профессор Пресбери[1].
Яды
Сведя краткое знакомство с Холмсом, Ватсон сообщает нам, что познания его нового друга в ботанике «неравномерные», при этом детектив, по всей видимости, очень много знает о ядах («Этюд в багровых тонах»). Доктор персонально упоминает два: белладонну и опиум. Как мы уже видели, первая появляется только как часть маскарада Холмса; опиум же, с другой стороны, возникает в нескольких историях.
Ремарка Ватсона, что Холмс «знает свойства» ядов, отражает факт, что Конан Дойл тоже имел представление об отравляющих веществах, особенно биологического происхождения. Он потратил дюжины часов, посещая курсы в Королевском ботаническом саду Эдинбурга, и там его ознакомили с целым рядом растений и трав, которые позитивно или негативно влияют на здоровье человека.
Со времен незапамятных, в реальности и вымысле, яды и отравители были нерадостной и нежеланной частью человеческой цивилизации. Яды частично отвечают за могущество древних шаманов; отрава вызвала смерть Клеопатры, трагедию Ромео; ее пустил в ход, чтобы совершить суицид, один из лидеров нацистов Герман Геринг. Ближе к нашему времени яд вновь попал в заголовки, когда в Джонстауне (Гайана) в 1979 году произошло массовое самоубийство.
Рекреационные препараты, цианид и медуза
Так называемые рекреационные препараты не являлись совершенно незаконными в Англии до Акта об опасных веществах от 1920 года. Пока он не вышел, пусть даже умные люди вроде доктора Ватсона осознавали их опасности, только яды и кокаин (с 1916 года) были субъектами регулирования. Это объясняет легальность кокаиновых инъекций Холмса, а также спокойное существование опиумного притона, в котором Айза Уитни, Невилл Сент-Клер и другие несчастные проводили время в рассказе «Человек с рассеченной губой».
Данное Ватсоном описание того привыкания, которое вызывают опиаты (в числе которых героин), а также их воздействия на человека выглядит совершенно достоверными. Айза Уитни обнаруживает «как и многие другие до него, что привычку [курить опиум] намного легче приобрести, чем избавиться от нее» и что он превращается в «раба наркотика». И как следствие, становится объектом «смешанного ужаса и жалости со стороны друзей и близких» «со своим желтым, одутловатым лицом, опухшими веками и сжавшимися в точки зрачками… развалины и руины благородного человека».
В двух случаях, в рассказах «Происшествие в Вистерия-Лодж» и «Серебряный», опиум используется, чтобы лишить кого-то чувствительности. И это, как говорят эксперты, вполне достоверно, особенно в последней истории, где наркотик — «вовсе не безвкусный» — был подан в виде порошка, который подмешали в тарелку с карри.
Эффекты опиума
В краткой перспективе курение, укол или потребление опиума через рот вызывает эйфорию, расслабление и уменьшение боли, именно поэтому (обычно в форме морфина) он используется как эффективное обезболивающее. Постоянное долгое применение имеет самые разные последствия, в числе которых депрессия, запор, повреждение внутренних органов (в их числе сердце, печень, мозг), потеря сексуального влечения и репродуктивной функции, а также зависимость.
Канон содержит только одно определенное упоминание цианида — яда, который Холмс знает как «прусскую кислоту». Когда сильно пострадавшая Евгения Рондер передает ему «маленькую синюю бутылочку» с «красным ярлыком для яда», поскольку она более не намерена его использовать, он опознает содержимое по «приятному миндальному запаху». Также вероятно, что Холмс помешал Джозии Эмберли совершить самоубийство с помощью таблетки цианида в рассказе «Москательщик на покое» (1926).
Детективу потребовалось некоторое время, чтобы разобраться с природой яда, который ассоциируется с фразой «львиная грива», но в конечном счете он и тут оказывается на высоте. Конан Дойл не знал или предпочел проигнорировать факт, чтобы получилась хорошая история, — укус гигантской медузы очень редко бывает фатальным.
И вновь Конан Дойл не позволил точным научным фактам испортить драматургию его рассказа.
Асфиксия и отравленные дротики
Вдыхание выхлопных газов автомобиля — один из самых популярных в мире способов самоубийства. В Австралии, например, это второй по распространенности метод, с помощью которого индивидуумы сводят счеты с жизнью. Смерть наступает, поскольку способность крови переносить кислород из легких блокируется, когда угарный газ из выхлопной трубы формирует в крови карбоксигемоглобин, занимающий место обычного оксигемоглобина.
Отравление угарным газом объясняет смерть Паулоса Кратидеса («Случай с переводчиком»), и, вероятно, оно же привело к гибели доктора Рея Эрнеста и миссис Эмберли в «Москательщике на покое». Два любовника умерли, вдохнув угольный газ — вещество, знаменитое тем, что в нем много оксида углерода (угарного газа). Всё это вполне соответствует фактам: только за 1955 год, до того как Британия перешла с угольного газа на природный, от отравления первым погибло почти девятьсот человек. К несчастью, Холмса уже не было рядом, чтобы определить, какое количество этих смертей было на самом деле случайным.
Мы упомянули использование отравленных стрелок в «Знаке четырех» и в рассказе «Вампир в Суссексе», но какой именно яд был на них? И существует ли на самом деле субстанция с подобными смертоносными свойствами? Ватсон предполагает (корректно), что «Смерть наступила в результате действия какого-то сильного алкалоида растительного происхождения… наподобие стрихнина, вызывающего столбняк [имеется в виду мускульный спазм]», но это всё, что он может сказать.
Дротики как оружие убийства
Во время Первой мировой семья отчаянных пацифистов замыслила нанести удар по затянувшемуся и очень долгому конфликту, убив премьер-министра Великобритании Дэвида Ллойд-Джорджа и государственного казначея Артура Хендерсона. В качестве оружия они выбрали пневматическое ружье, стреляющее отравленными дротиками. Совершенно безумный план не удался, но каким шерлокианским он выглядит!
Мы не знаем, каким именно смертоносным ядом Тонга смазывал свои дротики (шипы). Индейцы-гуарани в Южной Америке, самые известные пользователи духовых трубок, пускают в ход пасту (обычно именуемую кураре), изготовленную из нескольких ингредиентов, в числе которых змеиный яд. Попадая в кровь млекопитающего, яд может привести к смерти, поскольку ослабляет скелетную мускулатуру в достаточной степени, чтобы прекратилось дыхание. Однако у жертвы, в которую попал дротик в «Знаке четырех», были мускулы «сведенные, сильнейшей судорогой… это не простое трупное окоченение», что позволяет нам исключить из числа «подозреваемых» стрелы, намазанные кураре. В число наиболее вероятных альтернатив включают яды растительного происхождения вроде строфантина (он же оуабэйн, который используют на стрелах в Африке) или пикротоксина; они оба вызывают спазм и возможную смерть от сердечного приступа.
Кураре
Кураре, алкалоид, получаемый из растений в Южной и Центральной Америке, был ключевым ингредиентом для яда, используемого охотниками. Обычно требовалось около двадцати минут, чтобы жертва, в которую попали из духовой трубки, умерла. Некогда кураре применяли как мускульный релаксант в хирургии, но сейчас его заменяют синтетическими веществами.
Как в случае с медузой и во многих других, Конан Дойл не всегда аккуратен в своих научных утверждениях, особенно в поздних рассказах. «Дьяволова нога» может служить хорошим примером: горящий Radix pedis diabolic, или «корень дьяволова нога», испускает дым, стимулирующий «центры мозга, которые управляют эмоцией страха», и результатом становится «безумие или смерть». Когда Холмсу рассказывают об этом корне, он признается, что никогда о таком не слышал. И в этом случае он может быть уверен, что его невежество вовсе не является показателем низкого профессионализма, — единственный в Европе образец Radix pedis diabolic находился в лаборатории в Будапеште — или, как может добавить более точный собеседник, в воображении Конан Дойла.
[1] Так у автора. Но в рассказе «Горбун» ничего подобного нет.
Источник:
