Издательства «КоЛибри» и «Азбука-Аттикус» представляют книгу Джереми Блэка «Краткая история Испании» (перевод Виктории Степановой).
Краткая история Испании от ранних поселений, владычества Рима и арабского завоевания Пиренейского полуострова до возрождения Испании в XVII веке, войны на полуострове и революции в Испанской Америке, катастрофической Гражданской войны и тоталитарного режима Франко, Второй мировой войны и далее, до наших дней. Освещая главные вехи, включая христианскую Реконкисту, плавания Колумба, колонизацию Кубы, Филиппин и Пуэрто-Рико, правление Габсбургов и проведенную Бурбонами централизацию, затрагивая темы влияния Великой французской революции и Наполеоновских войн, падения монархии в 1930-х годах и многие другие, Джереми Блэк уделяет пристальное внимание самобытности регионов Испании, дает прогнозы на будущее, а также характеризует векторы культурного развития и общемирового влияния Испании в литературе, изобразительном искусстве, музыке и других сферах.
Предлагаем прочитать отрывок из главы «Кризисы XVII века».
Общество
При разговоре о кризисе в Испании основное внимание обычно уделяют политике — именно поэтому для большей наглядности имеет смысл начать с социального устройства. На практике в этой сфере была крайне сильна преемственность, причем не только в XVII веке, но также в предыдущие и следующие столетия. Деление внутри общества было жестким, и вес прошлого явно ощущался в вопросах статуса и привилегий, а также в сфере власти и собственности, особенно земельной. Общество контролировала знать, и это был политический факт, а не повод для обсуждения. Наследственность и стабильность считали неотделимыми друг от друга качествами, что, очевидно, порождало неизбежный снобизм в отношении ранга, статуса и происхождения. Социальные изменения жестко регулировали с помощью брачных стратегий, традиций наследования и правительственной протекции.
В обществе имелись противоречия, но было бы ошибкой полагать, что существование в обществе наследственной иерархии подвергалось широкой критике или что противоречия возникали только между разными социальными группами, а не внутри их. Крестьянство и дворянство, далеко не единообразные внутри себя, юридически представляли собой определенные группы населения со своими внутренними различиями. Дворяне боролись друг с другом за местную политическую власть и высокое социальное положение. Такие же процессы происходили в крестьянской среде.
Власть и богатство в Испании были сосредоточены в руках относительно небольшого количества семей. Иерархическая природа общества и господствующей политической системы, преимущественно аграрный характер экономики, достаточно медленные темпы социальных и экономических изменений (во всяком случае, структурных), нежелание монархов и правительства, состоявшего преимущественно из знати, радикально ущемлять интересы дворянства или править без его поддержки, распространенные в тот период идеи о естественной природе неравенства — всё это гарантировало, что власть и богатства неизменно концентрировались в руках одной социальной группы. Социальная стабильность объяснялась не в последнюю очередь тем, что большая часть богатств передавалась по наследству или приобреталась в результате брака. Возможность наследования без права отчуждения позволяла сохранять целостность земельных владений.
Земли, потерянные отдельными дворянскими семьями, в большинстве случаев не были потеряны для дворянства вообще — как правило, через брак или продажу они переходили к другим представителям знати или людям, возведенным в дворянское звание. Такая ситуация в целом наблюдалась по всей Европе.
Большинство испанских дворян, в том числе вымышленный Дон Кихот, были бедными идальго (hidalgos). Они не обладали большой властью и богатством, хотя, по сравнению с основной массой населения, они всё же были привилегированной категорией. Те, кто обладал властью и богатством, обычно принадлежали к знати не только по праву рождения, но и по праву унаследованного семейного состояния. Правительство искало одобрения могущественной знати не только в силу органической необходимости, но и потому, что от знати зависело эффективное управление обществом. Сотрудничество было важно и необходимо — оно не только гарантировало исполнение воли правительства в стране, но и служило для него источником легитимности. Успешными оказывались, как правило, те правительственные инициативы, которые знать соглашалась поддержать или, по крайней мере, которым не пыталась активно помешать.
Господство знати в центральном правительстве удавалось сохранять за счет приглашения представителей старых дворянских домов, пожалования дворянского звания неблагородным чиновникам, а более высоких титулов — представителям низшей аристократии, занимавшим важные должности. Совещательная система управления работала довольно медленно, но вместе с тем обеспечивала аристократическое представительство и ненасильственную оппозицию. Кроме того, преобладание дворян в местных органах власти было фактически ответом короны на реальную власть дворянства на местах и в то же время соответствовало культурным ценностям и идеологическим нормам.
В поступках знатные дворяне исходили всегда из личных интересов и привилегий, учитывали политическую расстановку сил и прецеденты прошлых лет, руководствуясь как традиционными взглядами, издавна присущими знати, так и веянием времени. Особый статус дворянства был обусловлен прошлым — индивидуальным прошлым в виде благородного происхождения и статуса семьи, а также коллективным прошлым в виде королевских привилегий, полученных в обмен на услуги.
Очень важна была для дворянства сложная система покровительственных и родственных отношений. Эти нити связывали придворную знать, обладавшую высочайшим положением и преимуществом обратиться к монарху напрямую, с бедной провинциальной знатью. Большинство дворян, за исключением самых высокопоставленных аристократов, были провинциальными во всех смыслах этого слова. Преобладание дворян в местном самоуправлении имело большое значение в государственном и в политическом отношении. Раздача должностей и распределение среди дворян всех общественных обязанностей привело к сосредоточению власти в пределах сословия. За покровительство боролись, и эта борьба перерастала порой в серьезную вражду, как это случилось в Арагоне в 1570-х и 1580-х годах между графом де Чинчон, высокопоставленным священником, и герцогом Вильяэрмоса, высокородным дворянином. Их борьба разворачивалась при королевском дворе и продолжалась на местном уровне.
Знать безжалостно давила на крестьянство, страдавшее от множества тягот. Существовала также прослойка, которую можно назвать средним классом, буржуазией. В сельском обществе эта прослойка состояла из посредников, представлявших интересы помещиков, а также арендаторов. Многие из них активно стремились перейти в класс землевладельцев.
Города
Средняя прослойка была важнейшим элементом городского населения. В подавляющем большинстве городов заметного роста не наблюдалось. Многие из них были не более чем экономически и демографически пассивными рыночными центрами. Тем не менее они помогли сформировать коммерческую и налоговую инфраструктуру, благодаря которой в отдельных местах произошел существенный рост.
Города конкурировали друг с другом, что уменьшало их коллективную политическую силу. Соперничая за экономические выгоды и, следовательно, стремясь к сотрудничеству с правительством, они были средоточием власти, центром религиозной жизни, производства, торговли и потребления. Они находились в симбиотических, но крайне непростых отношениях с окрестными сельскими районами, будучи для крестьян рынками сбыта. Крестьяне могли попасть в кабалу кредитов, что давало городу контроль над этими отношениями и было ему выгодно. Кроме того, между городом и деревней шли споры по поводу распределения налоговых обязательств.
И всё же было бы ошибкой представлять эту пару только в виде соперников. Их столкновения далеко не всегда укладывались в рамки вечного антагонизма. Между ними существовали важные связи. Крестьяне стекались в города не только для того, чтобы торговать на рынке, но и чтобы посетить увеселительные ярмарки и религиозные церемонии.
В городах точно так же проявилась иерархическая неравная природа испанского общества. Самой малочисленной группой горожан были богатые и высокопоставленные. Они способны были организовать других людей для экономических, а иногда и политических целей. Их власть распространялась также на сельскую местность. Источником их влияния становилась раздача кредитов, право собственности (они обычно владели большими поместьями) или контроль над сельской промышленностью (если они занимались торговлей). В городах они выступали в качестве работодателей или землевладельцев, а еще, как правило, пользовались политической властью, полученной благодаря их статусу и контролю над органами городского управления. Некоторые представители этой группы имели дворянское звание, хотя его значимость в разных местах сильно различалась. Большинство получало доходы от торговли, от официальных должностей (особенно судебных), а также имело прибыль от сдачи в аренду земли или займов под проценты.
Самую большую группу городского населения составляли бедняки. Они не имели никакого политического веса и зачастую даже не считались жителями города в юридическом смысле. Их бедственное положение объяснялось в целом неустойчивым характером занятости, даже в самых процветающих городах, и отсутствием эффективной системы социального обеспечения. В основном, они не обладали никакими профессиональными навыками, способными обеспечить достойный заработок, многим удавалось найти только сезонную или разовую работу. Часто это были выходцы из сельской местности. Бедняки сильнее других страдали от изменений цен на продукты и, как правило, жили в ужасных условиях. К тем, кому удавалось удачно устроиться, относились с неприязнью.
Между этими двумя группами находилась третья, правда, не слишком жестко отделенная от обеих в экономическом плане. Эти люди имели более стабильный доход, чем бедняки. Значительную часть их составляли ремесленники, чьи общие интересы и социальная сплоченность обычно выражались в создании гильдий и других рабочих товарищеских организаций. Давняя традиция заключать браки только в пределах своих социально-экономических групп (эндогамия) затрудняла переход ремесленников в элитные круги торговцев и магистрата. Они, как правило, были гораздо лучше социально интегрированы, чем поденные рабочие, слуги и нищие, не в последнюю очередь благодаря членству в гильдиях и братствах. В городское управление и духовные ордена ремесленников не принимали: в Галисии кожевники не могли занимать муниципальные должности, становиться членами гильдии или религиозного братства или претендовать на сан священника. Поскольку статус горожанина в целом означал, что человек считается полноправным членом городской общины, такие исключения имели большое значение.
Источник:
