Издательство «Манн, Иванов и Фербер» представляет книгу журналиста и писателя Николая Кононова «Я, редактор. Настольная книга для всех, кто работает в медиа».
Книга охватывает все аспекты работы редактора с учетом последних трендов в онлайн-журналистике. От базовых правил журналистского текста и приёмов редактуры до выстраивания отношений с автором, источниками и владельцами издания — автор честно и без прикрас рассказывает о работе медиа в современных российских реалиях. Он также уделяет внимание этическому кодексу журналиста и редактора, принципам и ценностям издания.
Предлагаем прочитать фрагмент книги.
Работа с текстом
Сначала я хотел бы сделать некоторую ремарку о том, чем этот раздел не является. Во-первых, базовым гайдом по журналистскому и тем более копирайтерскому письму; таковым руководством может выступить мой предыдущий учебник «Автор, ножницы, бумага». Там есть описания разных авторских приёмов типа «как говорить по делу» или «как не пересушить текст». Во-вторых, он не является ультимативным руководством, подразумевающим стилистический диктат тех приёмов, о которых я рассказываю (нет никаких эталонов письма, особенно в крупных жанрах, и нет приёмов, которые однозначно устарели или, наоборот, в тренде, — всё зависит от контекста их применения; условно устаревшие нарративы, манеры рассказа могут быть использованы как приём). И в-третьих, сборником упражнений — важно помнить, что даже рассмотренные здесь примеры не так уж однозначны и у каждого издания свои критерии новизны и оригинальности, привязанные к аудитории и/или представлениям редакции о прекрасном.
Я уже говорил о том, что редактор — по сути, шоураннер бесконечного фильма, который снимает автор. Можно добавить, что он должен быть ещё и психотерапевтом, причём играть две эти роли одновременно.
Его задача — воодушевлять, а не подавлять; не наставлять и указывать, как надо, а задавать точные вопросы, вслушиваться в голос автора и указывать ему на чисто спетые ноты и фразы; не придумывать за него и не лепить ему маску, а помогать искать собственный язык, интонацию.
Это далеко не так просто, как кажется. Ниже я расскажу о приёмах, которые помогали не только мне, но и другим редакторам.
Как говорить по делу, не скатываясь до технического описания
К моменту, когда эта книга попадёт на прилавки, ловкие разработчики наверняка напишут ещё несколько сервисов машинного редактирования текстов. Этим сервисам наверняка можно будет доверять. И это, кстати, ещё один аргумент в пользу обретения журналистом оригинального стиля: интонацию, повороты мысли и прочий авторский инструментарий пока нельзя подделать.
Именно поэтому принцип такой: каждый текст должен рассказывать историю по существу и конкретно, но если его тема представляет из себя нечто более сложное, чем инструкция по электронной оплате нового налога или выбору стоматолога, то лучше стараться каждый раз применять отличающиеся друг от друга нарративные приёмы. Как это делать?
Найти внутри скучной истории интригу и строить структуру текста как постепенное раскрытие этой интриги. Например, с помощью старого как мир приема «ожидание — реальность». Автор с читателем идут к ответу на вопрос, который оказывается сложнее и неоднозначнее, чем мнился поначалу. Читатель понимает, что всё непросто, автор предлагает ему ещё несколько сценариев, каждый из которых кажется понятным, но открывает всё новые и новые развилки. В этом случае текст точно не оставит привкуса инструкции, так как само движение к истине заставляет автора искать новые способы сказать «стоп, мы зашли в тупик» или «а вот мы и в ловушке, давайте-ка отойдём на шаг назад».
Можно поступить наоборот и выдать все секреты — то есть преподнести выводы — сразу. «Мы узнали, что (сюда потрясающий факт), и пошли по следам (героя). Выяснилось, что (сюда главное открытие, но не его трактовку — иначе зачем читать). Сейчас вы узнаете, как выглядела эта история на самом деле». Правда, делать это стоит только в том случае, если ваш секрет явно произведёт вау-эффект.
А теперь неприятная новость: редактору часто приходится самому выполнять эту работу. Из-за недостатка времени или, наоборот, чрезвычайного утомления от изготовления статьи автор может сдать текст, который принял бы от участника своих курсов Максим Ильяхов, но недостаточно классный, чтобы быть напечатанным в The Economist или хотя бы в The Bell. Это текст, в котором нет досужих рассуждений, бессмысленных подробностей и нагромождения сложносочинений, а все вещи названы своими именами, без иносказаний. «Качественный», но неудобочитаемый или попросту скучный текст. И вот тут редактор, вздохнув, садится его перестраивать, добавлять скорости и т. п.
Помимо двух вышеуказанных приёмов, в его арсенале ещё один: смена жанра. Например, часто редактор смотрит на статью и думает: «Окей, мы предполагали, что получится динамичный текст, но описываемая сущность оказалась настолько сложной, что теперь передо мной тридцать тысяч знаков, разбитых на гигантские главы, к каждой из которых прилагается куча ссылок (и пояснений в скобочках)». Это означает, что редактор не отловил вовремя момент, когда следовало бы сказать журналисту: «Так, ты просто пишешь для меня FAQ, начиная с самого главного вопроса и заканчивая вопросом “что будет дальше?”». И в таком случае редактору придется это сделать самостоятельно. Он садится, записывает вопросы от читателя и составляет из ответов эксплейн, объяснялку, FAQ. После редактирует каждый ответ, укорачивая его втрое и используя более ёмкие, чеканные формулировки.
Смена жанра помогает, когда в процессе работы над историей от текста устал не только автор, но и редактор, и, возможно, даже главный редактор, к которому подкатывали с декларируемой целью получить совет и тайным желанием, чтобы он каким-нибудь волшебным манером решил за просящих все их проблемы.
Источник:
