Этот текст не пропагандирует употребление наркотических веществ. Все их упоминания в тексте — описание художественного замысла фильма. Если у вас есть проблемы с зависимостью, обратитесь за помощью — например, в МНПЦ наркологии в Москве.
В 2019 году казахский режиссер Фархат Шарипов взял Гран-при 41-го Московского международного кинофестиваля со своим фильмом «Тренинг личностного роста» — про клерка, переживающего кризис среднего возраста. Новый же его фильм — «18 килогерц» — стал победителем 36-го Варшавского фестиваля, а теперь доехал и до России. Эта картина — про кризис подростковый.
Конец 1990-х, Алма-Ата. Два друга-одиннадцатиклассника пытаются повзрослеть. Санджар любит музыку: ходит с плеером, дома у него плакаты Цоя, Моррисона, Кобейна. Джара хочет быть крутым. На стене его комнаты — Брюс Ли и красные мотоциклы. Они проникают в тусовку ребят постарше: чтобы сойти за своих, увлекаются всякими запрещенными веществами. Ни к чему хорошему это, естественно, не приводит.
Мир подростка режиссер показывает бесконечно скучным. Во дворе пацаны бросают баскетбольный мяч в щиток без кольца. В школе учительница строго спрашивает: «А что для тебя-то является ценностью?» Дома мама обеспокоена исчезновением какого-то ее кольца и подозревает в этом Санджара. Можно, конечно, уткнуться в телевизор или спрятаться в плеер, но хочется же хоть какой-то жизни. А тут — крутые пацаны, диджеи, девушки, водный бульбулятор!
Правда, скоро всё это приводит если не к галлюцинациям, то к странным кошмарным снам, которые ни герой, ни зритель не могут отличить от реальности. Режиссер добивается этого не только чудесным появлением двери над кроватью в комнате Санджара, но и рваным монтажом, и в особенности — музыкой. В фильме звучит, например, Born Slippy группы Underworld — этот трек был и в картине Дэнни Бойла «На игле», которой во многом вдохновился Фархат Шарипов.
Он выступил не только режиссером, но и написал сценарий по книге Зары Есенаман «Хардкор», только время действия перенес из 2002–2004 в конец 1990-х, потому что посчитал, что так будет острее. Тогда в стране менялась власть, наркотрафик был открытым, границы размылись. Вот что он сам говорит в интервью «Кольте»: «Хлынула большая волна героина. Много парней старше меня, наши «старшаки», как мы их называли, умирали. В каждом дворе это была проблема. <…> В плане сюжета мы далеко ушли от самой книги. Но в книге был персонаж — призрак мальчика, который умер от наркотиков, его видел только его друг, а взрослые его не видели. И только его друг мог общаться с ним. Это стало основой фильма: тогда зародилось ощущение «восемнадцати килогерц», которых взрослые не слышат, а может услышать только подросток. Услышать, увидеть».
Для малобюджетного кино актерская игра важна еще больше, чем для дорогих фильмов, ее не заретушировать, не спрятать за компьютерной графикой и спецэффектами. И в этом смысле «18 килогерц» нельзя не похвалить, даже несмотря на то, что главные роли достались дебютантам: для Мусахана Жумахана (Санджар) и Камилы Фун-Со (Алиса) это был первый опыт в кино, а для Алибека Адыкена (Джага) — дебют в полнометражной ленте. Все они справились прекрасно, хотя в кадре им приходилось быть не собой, а скорее своими старшими братьями и сестрами (если не родителями). Что еще раз доказывает: если есть фигура режиссера, которому не дает покоя волнующая его тема, будет и фильм. И никаких «но».
Фильм начинается с того, что маленький мальчик приходит на детскую площадку, на которой находится горка-чудище — то ли дракон, то ли змея. И он, заинтересовавшись, заходит в его пасть. Но почти сразу появляются мама с папой и вытаскивают его оттуда, берут на руки, говорят с ним, смеются. Это не только красивый эпиграф, но в некотором смысле и посыл: в кульминационном моменте фильма уже повзрослевшая мама Санджара находит фотографию тех времен, когда сын был совсем маленьким и мог претендовать на ее безусловную любовь. Если до этой находки она была больше занята своими проблемами (в частности, поисками потерянного кольца), из-за чего реагировала на подозрительные ночные возвращения сына домой раздражением, а не чуткостью, то после она меняет свой подход в отношении Санджара.
Сразу в этом почувствовалось что-то личное, какая-то настоящая история, и слова режиссера подтвердили мою догадку: «В кино меня привела мама, привела за руку. Потому что к своим семнадцати годам я вообще никем не хотел быть, как мне рассказывает мама. Я уже сам не очень помню это время. Я только валялся на диване и говорил, что хочу быть философом, чтобы «постигать бытие». И она поняла, что, видимо, меня нужно увести в какую-то творческую сферу. Тогда, в тот момент, я еще не знал, кто такой режиссер и чем он занимается, и я никогда не был суперсинефилом, но, как только я попал на курс режиссуры у нас, здесь, в Академии искусств, и понял, что там происходит, — мне пришлось это по душе. И после этого пути назад уже не могло быть».
В этом смысле «18 килогерц» — выстраданная и добрая история о том, что часто подросток, загнанный в угол (что с подростками происходит чуть ли ни каждый день), не знает что делать, с кем поговорить. И в этот момент рядом обязаны оказаться родители. Если же они будут заняты или не в настроении или еще что-то, к сожалению, кто-нибудь может и умереть.
Источник:
