На прошлой неделе правозащитная организация «Солдатские матери Санкт-Петербурга» объявила, что больше не сможет помогать военнослужащим. Это произошло после того, как ФСБ утвердила перечень сведений, за сбор и распространение которых может наступить уголовная ответственность. Юрист «Солдатских матерей» и координатор отдела по защите прав военнослужащих Антон Щербак рассказал Znak.com о том, с какими проблемами к ним обращались срочники и контрактники, как организация собирается работать дальше и почему в перспективе иноагентом может стать даже мать, которая защищает права своего сына в армии.
Znak.com
О новых рисках и том, почему теперь нельзя рассказывать о преступлениях
— За что именно сотрудникам организации угрожала бы уголовная ответственность, если бы «Солдатские матери» продолжили работу в прошлом формате?
— Анализ нововведений в «закон Димы Яковлева» позволяет сделать вывод, что применяться они могут произвольно, даже если человек не получает прямого финансирования из иностранных источников. Например, даже если мы предоставляем доклад о казарменном насилии в Комитет против пыток ООН, это означает, что наша организация и получает, и оказывает какую-то организационно-методическую помощь. [Для признания иноагентом] этого достаточно. Если иностранных денег на счету нет, некое лицо, например, из Испании, может задонатить некую сумму, как это случилось с одной известной организацией, не буду ее сейчас называть (Речь идет о ФБК*, который признали иностранным агентом после перевода из Испании и США. Директор фонда Иван Жданов назвал поступление провокацией, а испанец, который перевел деньги, не смог объяснить, зачем он это сделал. — Znak.com).
Мы как организация решили не рисковать своими сотрудниками. Кроме того, нас затрагивает принятие ФСБ перечня сведений, за сбор и распространение которых может наступить уголовная ответственность. Это и мониторинг ситуации в армии, и наши аналитические справки, доклады для государственных органов и международных организаций.
Мы даже не можем сообщать о поданных заявлениях о преступлениях! Это пункт о сборе сведений о ходе и результатах расследований, которые производятся следователями ФСБ и СК. Абсурд.
Нельзя рассказать, например, что к нам обратился избитый человек до того, как Следственный комитет не опубликует эту информацию.
Антон Щербак / Facebook
— Работа по другим направлениям изменится? Призывники, альтернативная служба.
— Призывников и «альтернативщиков» эти нововведения пока не затрагивают. Лично мне кажется, что вполне возможно наступление и на этом фронте. Если снежный ком катится с горы, он только нарастает.
— Можете рассказать, как отдел по защите прав военнослужащих работал раньше?
— Какое-то время это были чисто волонтерские усилия родителей военнослужащих и их родственников. К 2000 году организация начала принимать юристов. В 2010-е команда стала профессиональной. Люди к нам обращались по горячей линии, через мобильное приложение, электронную почту, через сайт, да и просто придя в офис. Обращения были самые разные, мы работали со всеми независимо от того, откуда к нам обращаются. Несмотря на название «Солдатские матери Санкт-Петербурга», мы оказывали помощь по всей стране. Ни в какие сетевые структуры не входим, наши учредители решили никому не подчиняться и быть независимыми. Это было бельмом на глазу. Нападкам организация подвергалась давным-давно.
— Что вы имеете ввиду?
— Нас всю жизнь преследуют проверки, кляузы со стороны военкомов и командиров частей. Подавали в суды, чего только не было.
О насилии в армии, самоубийствах и больных срочниках
— С какими вопросами к вам обращались?
— Более половины обращений в последние лет восемь связаны, конечно, с вопросами здоровья. Это результат того, что больные люди попадают в армию, где их заболевания обостряются. Встает вопрос оказания медицинской помощи и ее качества. Срочники иногда даже в медпункт части не могут попасть из-за противодействия командования. Обращаются по материальным условиям: еда, вода, качество формы и обуви, помывка, что угодно. Приходилось решать ситуацию с солдатами в полях, у которых завелись вши. И это совсем недавно было, несколько лет назад.
Конечно, самое сложное — это вопрос казарменного насилия. В последние годы количество обращений по насилию одинаковое, но сама проблема изменилась. Раньше больше обращений было связано с насилием между срочниками. Сейчас чаще всего это насилие со стороны контрактников, то есть сержантов, старшин, прапорщиков, офицеров.
Еще есть социальные проблемы: перевод ближе к дому, различные выплаты. У нас работа больше заточена под срочников, но помогали и контрактникам, конечно. По мере сил работали со всеми вопросами. Нельзя сказать, что всем помогли, но мы старались.
— Недавно зампред комитета по безопасности Госдумы Анатолий Выборный сказал, что тема правонарушений в армии якобы «теряет актуальность в современной России», а неуставные отношения стали скорее исключением. Как, на ваш взгляд, реально обстоят дела?
— Понимаете, никто не публикует статистику. Публикует ли Министерство обороны данные о гибели личного состава? Допустим, есть информация по статье 335 УК РФ («О нарушении уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности»). Это когда срочник бьет срочника. Статистики по случаям, когда срочников бьют командиры, нет. Она должна быть вычленена из статьи 286 УК РФ («Превышение должностных полномочий»). Там же и полиция, и прокуратура, и ФСБ, и служба приставов, все.
Остается только верить или не верить на слово. Ощущения такие, что количество дел, которые доходят до приговора, остается примерно на одном уровне. Кстати, люди далеко не всегда готовы себя защищать.
— Как часто пострадавшие доходят до суда?
— Если из тридцати обращений по насилию выстреливает одно дело, когда человек готов идти до конца, это очень хорошо.
Я тут вижу такой символизм: как только заявили о решении проблемы казарменного насилия, у нас через несколько месяцев появился Шамсутдинов.
(В 2019 году в забайкальской военной части срочник Рамиль Шамсутдинов открыл стрельбу по сослуживцам и офицерам. Свой поступок он связал с дедовщиной. Суд приговорил молодого человека к 24,5 годам лишения свободы. — Znak.com). Потом его догнал воронежский срочник (В 2020 году в Воронеже рядовой Антон Макаров убил трех сослуживцев на военном аэродроме «Балтимор». — Znak.com). Подобные расстрелы с разным количеством жертв случались примерно раз в два года.
В этом году мы видим вал необъяснимых самоубийств срочников. Для военных это всегда «поссорился с девушкой», в том числе когда никакой девушки даже на горизонте нет. Главная военная прокуратура и Главное следственное управление заявляли, что в этом году на треть увеличились побеги из армии и насильственные преступления. Потом эту заметку с сайта удалили. С чем это связано, остается только догадываться. Если армия и дальше будет стремиться к закрытости, станет только хуже.
— Какие ситуации, с которыми вы работали в последнее время, запомнились больше всего?
— Я долго работаю, меня уже сложно чем-то удивить. Хотя впечатляет по-прежнему, когда люди служат с травмами и их дотягивают до дембеля. Летом было два таких человека. Им оставалось служить всего ничего, но у одного была проблема с коленом, полгода служил с разорванным мениском и хромал. У второго был некроз тазобедренного сустава. Ощущение такое, что госпиталь просто тянул время. В итоге одному сделали операцию, второго перевели в Москву, сделали операцию там. Он до сих пор проходит реабилитацию. Его матери еще после постановки диагноза сказали, что в Москву отправили заявку на его госпитализацию. Мать позвонила по нашей рекомендации в отдел заявок. Выяснилось, что никакого документа на него не поступало. То есть, видимо, была прямая ложь со стороны должностных лиц госпиталя в Калининграде. Пришлось вмешаться. Доктор накричал на парня, но в итоге его все-таки перевезли. Я знаю случаи, когда люди вот так терпели, а потом их под руки из части выводили. По военному билету они были здоровы.
Юристы Александр Передрук, Арсений Левинсон и Антон Щербак на заседании Конституционного суда по делу о предоставлении призывникам «третьей отсрочки»Антон Щербак / Facebook
— Когда к вам обращались, какие были результаты?
— Если требовалась медицинская помощь, то после нашей реакции она оказывалась. Люди, порой месяцами ждавшие операций, в недельный срок оперировались. Жертвам насилия обеспечивалась безопасность, возбуждались уголовные дела, виновные привлекались к дисциплинарной и уголовной ответственности. Всего не перечесть.
Занимались мы и стратегической судебной защитой. В 2018 году, в том числе после нашей работы, Конституционный суд расширил право на отсрочку от армии для тех, кому исполнилось 18 лет еще в школе. Такие ребята получали первую отсрочку, обучаясь в школе, что не позволяло им, закончив бакалавриат, получить отсрочку на магистратуру. Это распространилось на всю страну. Мы консультировали заявителей и готовили через президентский совет по правам человека заключение, которое направлялось в Конституционный суд. У нас есть победы и в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ). К сожалению, это были дела уже погибших.
О дальнейшей работе, объединениях матерей и надеждах на будущее
— Давайте поговорим о том, как будут работать «Солдатские матери Санкт-Петербурга» теперь. Что изменится?
— Времени немного прошло, в перспективе сложно оценивать. Сейчас ограничиваемся тем, что прекращаем глубокое консультирование военнослужащих. Мы даже персональные данные не можем спросить, имя-фамилию, номер воинской части и ее местоположение.
— Это тоже запрещено?
— Да, в перечне ФСБ есть отдельный пункт о сборе персональных данных. Мы не готовы рисковать. Наверное, будем заниматься только методической помощью, отсылать к каким-то материалам, разъяснять без сбора сведений, что можно сделать, куда и как обратиться. По сути выпадает весь блок помощи военнослужащим, кроме методических рекомендаций и общих консультаций. Наверное, нужно подумать, как помочь в организации сообществ матерей. Пока так. Надеемся на изменения.
Пресс-секретарь президента [Дмитрий Песков] сказал, что еще нет правоприменительной практики. И что? Быть подопытным кроликом мы не хотим.
Когда будет правоприменительная практика, скажут, что «следствие разберется». А после того, как следствие закончится, будет фраза о том, что судебная власть независима и давить на нее нельзя.
— «Солдатские матери» писали, что готовы стать проводником между матерями и отстаиванием прав военнослужащих. Что имелось в виду?
— Может быть, стоит попытаться объединить их в сообщества. Есть активные родители, которым мы помогли, и они сами защищали своих сыновей. Возможно, кто-то из них возьмет на себя эту роль и будет помогать уже другим людям. Такие уже есть. Во «ВКонтакте» есть сообщество «Комитет-совет солдатских матерей», где женщины защищали сначала своих сыновей, а потом стали помогать другим.
— Это ведь все равно будут организации, хоть и без юридического статуса. Не будет ли приказ ФСБ угрожать им?
— Думаю, это вполне возможно. Исключать ничего нельзя. Все настолько абсурдно, что непонятно, куда это приведет. Ничто не мешает принять какой-нибудь еще закон. Более того, хочу вам сказать, действующее законодательство позволяет навесить ярлык иностранного агента и дальше привлечь к уголовной ответственности мать военнослужащего, который пострадал в армии. Например, если она получит помощь от иностранного благотворительного фонда или российского фонда с иностранным участием.
Допустим, после этого женщина расскажет журналистам, что происходило с ее сыном вот в этой части в конкретном подразделении. И все, она распространила сведения о морально-психологической обстановке в войсках.
Звучит абсурдно, но возможность такая есть. Над всеми повесили дамоклов меч. Вопрос только в том, когда эту веревочку разрежут.
— Что будет с теми, кому организация помогает сейчас?
— Слава богу, там нет особо тяжелых случаев. Мы доведем дела до конца, пусть и консультативно. Бросать никого не будем.
— И вы уже говорили, и руководство организации заявило о надеждах на изменения в ближайшие годы. Вы сами в это верите?
— Думаю, это произойдет, вопрос только, когда. В нынешней ситуации ответа он не требует. Умный человек сам все поймет.
* ФБК признан экстремистской организацией и запрещен на территории РФ и недавно исключен из списка НКО-иноагентов.
Хочешь, чтобы в стране были независимые СМИ? Поддержи Znak.com
Поддержи независимую журналистику
руб.Сделать регулярным (раз в месяц)Я согласен с условиямиОплатитьУсловия использования
Источник:
