Алексей Порфирьев — сын крестьянина Симбирской губернии. Окончил Симбирскую духовную семинарию, в 1882 году, будучи уже 26 лет, — Санкт-Петербургскую духовную академию со степенью кандидата богословия.
Уже к началу 1890-х годов священник и церковный педагог стал в губернии весьма заметной в общественной жизни фигурой. Порфирьев начал преподавать в Мариинском женском благородном институте, епархиальном женском училище, мужской классической гимназии Закон Божий. В Нижегородской духовной семинарии он читал интереснейшие лекции по русскому расколу и обличительному богословию. Ректор назначил Порфирьева библиотекарем семинарии, благодаря чему книжные и журнальные поступления стали более систематическими и обширными. Кроме того, священник служил в Никольской церкви и был 1-м помощником благочинного 1-го округа Нижнего Новгорода. Женился.
Значительную роль играл Алексей Порфирьев в православном братстве Святого Креста, в котором исполнял обязанности делопроизводителя. Председателем братства в 1880 году был ректор духовной семинарии протоиерей Андрей Стеклов, непосредственный начальник Порфирьева, глубоко уважавший подвижнические деяния церковного педагога. Порфирьев постоянно проводил беседы со старообрядцами в семинарской церкви, в братстве Святого Креста, присоединил своими стараниями на ниве духовной из раскола к православию немало нижегородцев. В сентябре 1892 года батюшка проводил беседы в Васильском уезде со старообрядцами и там в долгом диспуте с раскольническим начетчиком Токаревым одержал верх, что произвело на местных жителей огромное впечатление и побудило некоторых выйти из раскола.
В конце XIX столетия о. Алексий как специалист по старообрядчеству неоднократно привлекался губернской властью к разрешению некоторых конфликтных ситуаций, и тогда он не только посетил наиболее крупные скиты, но и детально описал их устройство, жизнь насельников.
В 1895 году упоминается священником кремлевского собора Михаила архангела.
Отец Алексий Порфирьев неплохо владел пером и иногда публиковал свои материалы в «Нижегородских епархиальных ведомостях», с редакцией которых плодотворно сотрудничал. В 1916 году он стал председателем издательской комиссии «Нижегородского церковно-общественного вестника». С 1908 года возглавлял издательскую комиссию епархии. Ему принадлежала идея издания ежедневной церковной газеты для народа, которая, к сожалению, не осуществилась из-за трагических событий октября 1917 года. До последнего о. Алексий активно работал в Нижегородской губернской ученой архивной комиссии, занимался изучением и описанием архивов нижегородских церквей, был большим знатоком истории русского Православия. В 1912 году Комиссия торжественно отмечала свое 25-летие. Из изданной специально к этому важному событию в научной и культурной жизни губернии брошюры хорошо видно, что Порфирьев отдавался историческому краеведению с небывалой страстью, участвовал во всех заседаниях, невзирая на колоссальную загруженность.
В 1896 году при проведении в Нижнем Новгороде Всероссийской промышленной и художественной выставки о. Алексей добился средств на реставрацию древнейшего городского храма Михаила архангела в Нижегородском кремле и самолично контролировал ход восстановительных работ. К тому времени он являлся председателем постоянной исполнительной комиссии при Нижегородском епархиальном училищном совете по устройству подотдела церковного образования и постройке здания церкви-школы на выставке. Почти ежедневно он встречался с администрацией выставки, решал организационные и финансовые вопросы с подрядчиками и архитекторами. Под его постоянным контролем находился тщательный отбор экспонатов от различных епархиальных учреждений из уездов и последующее размещение их в отведенных подотделу помещениях. Как впоследствии отмечалось в представлении архиерея на имя обер-прокурора Святейшего синода К.П. Победоносцева, о. Алексий полностью посвящал себя наблюдению за строительством церкви-школы, и «действительно, благодаря его заботам, здание было выстроено своевременно и оказалось одним из лучших на выставке». Именно трудами старательного протоиерея на выставке были открыты дешевая чайная для учителей и учительниц церковно-приходских школ, посещавших выставку, а также образцовая начальная школа грамотности с хорошо оборудованной читальней. С начала июля 1896 года о. Алексий также исполнял обязанности эксперта в утвержденной администрацией выставки экспертной комиссии научно-учебного отдела.
В 1912 году о. Алексий Порфирьев единогласно был избран кандидатом в депутаты от нижегородского духовенства в 4-ю Государственную думу. В феврале 1913 года состоялся съезд губернских священнослужителей, на котором о. Алексий был единодушно выдвинут председателем.
Между тем о. Алексий за штат не вышел и продолжал свою не только церковную, но и обширную общественную деятельность. Он был членом совета женского епархиального училища от духовенства, занимался богоугодными благотворительными акциями, активно работал в Нижегородском отделении Императорского Православного Палестинского общества, в Нижегородской Губернской Ученой Архивной комиссии. Кроме того, Порфирьев состоял в Иоанно-Дамаскинском братстве, занимался сбором посильных пожертвований на пособие воспитанникам духовной семинарии. На многих фотографиях до 1917 года его можно увидеть рядом с губернатором, архиереем, губернским предводителем дворянства, другими значимыми лицами. Ему доводилось встречаться с высшими сановниками государства, например, подносить памятный адрес от нижегородцев графу С. Ю. Витте, давать объяснения о городских церквах егермейстеру царского двора министру внутренних дел Д. С. Сипягину и так далее.
7 июня 1918 вместе с епископом Лаврентием (Князевым) и бывшим губернским предводителем дворянства Алексеем Нейдгардтом подписал воззвание к пастве от имени съезда духовенства, призывающее протестовать против закрытия православных храмов, монастырей и конфискации церковного имущества.
Спустя некоторое время губисполком в ответ на сопротивление духовенства рьяно начал осуществлять мероприятия по отделению школы от церкви. Отряд красных латышей и сотрудников ЧК был выделен специально для этих целей. В результате лучшее в Поволжье женское епархиальное училище было закрыто, при этом, естественно, разграблено и передано после принудительного выселения воспитанниц какому-то военному учреждению. Вслед за этими действиями последовали аресты многих священнослужителей: иереев Ф. Красильниковаи Н. Шипкова, Лысковского протоиерея С.Знаменского, архимандрита Оранского монастыря Августина и других.
О. Алексий Порфирьев предпринял неоднократные попытки вступиться за арестованных, которым власти грозили судом революционного трибунала. Заслуги на этой ниве прекрасно отражены в благодарственном адресе, преподнесенном священниками отцу Алексию в лето 1918 года. Они с умилением писали, что, когда «тяжелое время переживает наша родная православная церковь», сей пастырь, «невзирая на свой почтеннейший возраст (Порфирьеву только что исполнилось 63 года), на массу дел, несомых на благо епархии, возвысил свой голос и наметил нам путь к объединению». С гневом священники осудили гнусную провокацию, учиненную сотрудниками губернского исполкома против Порфирьева, когда те «даже епархиальной печатью воспользовались, чтобы сделать неприятное» стойкому протоиерею.
В конце июня состоялось губернское епархиальное собрание, на котором единогласно были избраны председателем епископ Лаврентий (Князев), а товарищем председателя — протоиерей Алексий Порфирьев. Вскоре по городу поползли слухи о том, что власти замышляют против популярного в народе протоиерея недоброе. Однажды о. Алексий вышел из дома ранним утром и с изумлением увидел нескольких своих прихожан, которые пояснили, что решили охранять «своего батюшку». Конечно, отец Алексий был для губернских властей человеком мятежным, ярым приверженцем самодержавия, контрреволюционером, но его авторитет в городских кругах пока не позволял прямо прибегнуть к расправе.
2 августа епископ Лаврентий (Князев) и о. Алексий Порфирьев созвали собрание духовенства и мирян, на котором в присутствии более 200 человек было принято воззвание. В нем шла речь о том, что безбожное большевистское правительство «осуществляя свой декрет об отделении Церкви от государства, отняло у духовенства казенное жалованье, причем захватом капиталов Святейшего синода оно лишило даже пенсии заштатное и сиротствующее духовенство. Были в воззвании и такие страстные слова:
«И вы, православные христиане, спешите на помощь своей Матери Церкви. Спешите со своими жертвами, ибо вы обязаны это сделать. Волею Божиею вы призваны к самому церковному строительству. Во имя этого строительства весь свой разум, всю свою волю, все свое сердце посвятите Божиему делу. Все вы откликнитесь на зов церкви. Посему „облечемся во вся оружия Божия“, чтобы смело, безбоязненно выйти на дело строительства церкви Нижегородской».
Осенью в Нижний Новгород пришла знаменитая директива о «наведении революционного порядка», положившая начало красному террору. Созданный для узаконенных убийств военно-революционный комитет сразу же принял решение «патронов на буржуазию не жалеть». Как писал впоследствии историк С. Мельгунов, «смертная казнь в 1918 году была восстановлена в пределах, до которых не доходила никогда при царском режиме». Достаточно взглянуть лишь в один из выходивших тогда жутких «Еженедельников ЧК», где сообщалось, что только осенью 1918 года в Нижнем Новгороде «расстрелян 41 человек из вражеского лагеря», а еще до 700 дворян, священнослужителей, просто интеллигентов и бывших чиновников взято заложниками для наведения «революционного порядка».
17 октября по ордеру ГубЧК ее сотрудник Бредис произвел в доме Порфирьева скрупулезный обыск, во время которого изъял все бывшие у семьи наличные деньги — 42 рубля. Отца Алексия тогда арестовали и до 30 октября томили в тюремной камере.
После ареста о. Алексея не вызвали ни на один допрос, и у него сложилось впечатление, что его освободят. В день перевода в тюрьму ЧК, накануне празднования иконы «Всех скорбящих радости» у него было особенное настроение, и, прощаясь со всеми в камере, он говорил, что уверен — идет на волю.
Допрос начался, согласно протоколу, в три часа дня. О. Алексия Порфирьева обвиняли в политической деятельности, которую он проводил в губернии совместно с епископом Лаврентием. Особо интересовали чекистов отношения протоиерея с патриархом Тихоном. Отец Алексий пояснил, что с предстоятелем Русской православной церкви он участвовал в совместных торжественных церковных службах, а встречался с ним в Москве исключительно по делам духовным.
5 ноября чекисты предложили о. Алексию свободу взамен на публичный отказ от священного сана и дачу ложных показаний против епископа. Получив категорический отказ, чекисты зверски избили батюшку, а на следующее утро объявили, что он будет вечером расстрелян. После вынесения приговора о. Алексий заплакал, переживая за судьбу своей семьи.
Дело было уже решенным, потому что на протоколе уже появилась размашистая роспись одного из руководящих палачей. Спустя несколько часов в одном из помещений ГубЧК, которая находилась на Малой Покровской улице, собрали епископа Лаврентия, протоиерея Порфирьева и губернского предводителя дворянства Нейдгардта. Владыка причастился Святых Даров, причастил обоих узников.
Ночью их привели в низину Жандармского оврага недалеко от ГубЧК (ныне, возможно, там установлен деревянный крест). Несколько красных бойцов, бывших в душе людьми богобоязненными, наотрез отказались стрелять. Старший наряда послал в ЧК одного из солдат, и вскоре поспешно прибежали несколько вооруженных латышей. Все это время жертвы пламенно молились. Латыши прогнали русских солдат и затем бесстрастно расстреляли обоих священнослужителей и Нейдгардта. Это случилось 6 ноября 1918 года. Их тела были отвезены карателями на Мочальный остров и сброшены в Волгу.
После казни духовных пастырей началась разнузданная и безжалостная кампания по уничтожению духовенства. А НижгубЧК поспешила выпустить лицемерную листовку «К расстрелу епископа Лаврентия и протоиерея Порфирьева», в которой обвинила обоих церковных пастырей в призывах к народу восстать против Советской власти и объявила, что и «впредь будет расстреливать духовенство, пока окончательно не сломит его».
Источник:
