В 2009 году в Иране президент Махмуд Ахмадинежад был избран на второй срок — это была небывалая в истории этой страны по накалу кампания. Впервые кандидаты провели в прямом эфире национального телевидения дебаты, а явка, по официальным данным, составила невиданные ранее 85%.
Оппозиция не признала результаты голосования. В Тегеране и других крупных городах страны прошли демонстрации и столкновения с полицией. Беспорядки были подавлены, а многие активисты оказались в заключении.
Этот текст британского журналиста Дэвида Хейса об интеллектуалах-политзаключенных режима аятолл впервые вышел на Полит.ру в ноябре 2009 года, когда результат оппозиционных выступлений стал окончательно понятен.
За президентскими выборами в Иране 12 июня 2009 г. последовала волна арестов. Это значит, что сейчас всё больше иранцев подвергаются жестокостям, которым уже подверглись тысячи их сограждан. Репрессии стали реакцией на гражданский протест в ответ на шокирующее объявление о полной победе Махмуда Ахмади-Неджада — такая ситуация уже не раз имела место за тридцать лет существования Исламской республики Иран (прецеденты были и во времена предшествовавшего ей шахского режима).
Иранский режим умеет заставлять своих жертв молчать и быть незаметными — в этом его главное оружие. А распространение достоверной информации о частных случаях — это ценный источник для тех, кто остался в стороне: для членов семьи, сотрудников и друзей заключенных, а также для правозащитников, которые пытаются превратить Иран в правовое государство. Граждане Ирана, у которых есть связи на Западе, зачастую оказываются наиболее уязвимой категорией населения: их могут в любой момент задержать, особенно во время внутриполитического кризиса и/или конфликта между Ираном и Западом (особенно с Соединенными Штатами). Так, излюбленной мишенью для нападок всегда были иранцы с двойным гражданством или те, кто работают в иностранных СМИ или мозговых центрах. В то же время, благодаря таким связям появляется возможность информировать общественность об их участи и бороться за их освобождение.
Таков был, скажем, опыт ученого Халеха Эсфандиари, журналиста Парназа Азимы, журналиста Роксаны Сабери, бизнесмена и борца за мир Али Шакери, дипломата Хоссейна Рассама, журналиста Newsweek Мазиара Бахари. Сейчас в числе арестованных находится ученый Киан Таджбахш. Его случай представляет собой поучительный пример той психологии, которая определяет суть жесткого курса в иранской политике.
Та же прискорбная схема действовала и в случае с блоггером-первопроходцем Хоссейном Дерахшаном, которого арестовали 2 ноября 2008 г. в Тегеране. Впрочем, как и в вышеприведенных ситуациях, в его случае есть и ряд индивидуальных особенностей.
Необычная поездка
Хоссейн Дерахшан (более известный под именем “Hoder”) стал заметной фигурой в Интернете, а также в иранской истории, когда в сентябре 2001 г. в Канаде он создал первый блог на фарси; чтобы отображались буквы персидского алфавита, он объединил возможности Юникод и Blogger.com. Он переехал из Ирана в Канаду в 2000 г.; до того он писал статьи об Интернете и технологиях и публиковал их в двух газетах: Asr-eAzadeganиHatay-eNo (в последней он вел колонку “Panjere-iroobehayaat” — «Окно во двор»).
У его первого блога вскоре появилось множество читателей; на пике популярности он насчитывал порядка 35 000 посещений в день, пока в 2004 г. иранской киберполиции не удалось его заблокировать. У Sardabir: khodam [«Редактор: я сам»] еще до того появилась англоязычная версия, благодаря которой автор смог обратиться к аудитории, желавшей понять, что происходит с Ираном, — с помощью этого нового средства массовой информации, обладающего потрясающими возможностями.
Ходер писал и для других СМИ; в том числе (с 2004 по 2006 гг.), он написал пять статей для openDemocracy. Он принял участие в проекте “Stop Censoring Us”, отслеживавшем случаи интернет-цензуры в Иране. В 2006-2007 гг. он дважды побывал в Израиле, а в 2007 г. поступил в магистратуру лондонской Школы восточных и африканских исследований (School of Oriental and African Studies, Soas).
Ходер вернулся в Иран в октябре 2008 г., и говорят, что вначале он положительно отзывался о своем опыте пребывания в стране. Сообщение о его аресте 2 ноября в течение нескольких недель не находило подтверждения; но 30 декабря 2008 г., за неделю до 34-го дня рождения Ходера, Алиреза Джамшиди — представитель революционного суда, в ведении которого находятся дела, связанные с национальной безопасностью, — объявил во время пресс-конференции в Тегеране, что того обвиняют в «оскорблении религиозных деятелей».
Это типичный пример шаблонных обвинений «задним числом», которые так распространены в авторитарной традиции: оно не подтверждалось никакими свидетельствами. И вот прошел уже год, но нет и намека на какие-либо достижения в расследовании этого дела; оно также не рассматривалось в суде. Вместо этого, Ходера держат в тегеранской тюрьме Эвин — это название всегда сопровождают словом «печально известная», — откуда поступают лишь обрывочные сведения о том, что с ним происходит.
17 октября 2009 г. авторитетная организация под названием Human Rights Activists in Iran (Ассоциация правозащитников Ирана, HRA) опубликовала краткий отчет о заключении Ходера. В нем говорится:
«По данным HRA, блоггер Хоссейн Дерахшан, арестованный 2 ноября 2008 г., после возвращения в Иран, провел первые восемь месяцев своего заключения в одиночных камерах тюрьмы Эвин. В течение этого времени его подвергали разного рода физическому и психологическому давлению, а также не раз переводили из камеры в камеру. Его регулярно избивали и заставляли делать приседания, обливая его холодной водой. На допросах угрожали арестовать его отца и сестру, если он не признает справедливость обвинений в шпионаже.
Когда после президентских выборов начались массовые аресты, камер в тюрьме Эвин стало не хватать, и Дерахшана перевели в камеру 2A тюрьмы IRGC (Iranian Revolutionary Guards Corps, Корпус стражей исламской революции), где он делил помещение с новыми арестантами. Множество раз Дерахшану обещали отпустить его на свободу: во время фаджра и праздника Навруз. Вопреки всем обещаниям, его до сих пор удерживают в порядке временного заключения. Срок заключения неоднократно продлевали, последний истек 10 октября 2009 г. Есть сведения, что Дерахшан собирался начать голодовку, если его положение не изменится и после этой даты. У HRA нет данных о том, начал ли он голодовку.
В заключении следователи давили на Дерахшана, чтобы он согласился с ними сотрудничать и признал возложенные на него обвинения. В сентябре 2009 г. его привезли в суд, чтобы он подписал документы, утверждающие за его адвокатом право выступать его представителем. Он сказал судье, что все его признания были сделаны под давлением. По данным HRA, Дерахшан под давлением согласился, чтобы его признания транслировали по телевидению, но после первой записи это дело прекратили».
Семья
Из-за того, что нет достоверной информации о событиях в жизни Хоссейна Дерахшана после его возвращения в Иран, его случай привлек к себе меньше внимания, чем другие аналогичные ситуации. Кроме того, имела место необычная интеллектуально-политическая траектория, когда он постепенно выражал всё больше поддержки правительству Махмуда Ахмади-Неджада — резкое неодобрение этого иранскими критиками на Западе, возможно, тоже стало причиной такой относительно сдержанной реакции.
Но когда распространилась информация о его аресте, стали появляться призывы отпустить Ходера. Среди них решительное письмо группы иранских блоггеров; блог “free Hoder” и группа в Facebook; попытки некоторых информационных групп и сетей (например, InternetSansFrontières «Интернет без границ») осветить его положение и держать общественность в курсе.
С приближением годовщины его ареста его родственники в Иране решили открыто заговорить от его лица. Его младший брат Хамед дал интервью Canadian Broadcasting Corporation (CBC): он критиковал канадское руководство за бездействие в этой ситуации, сообщил, что его родителям лишь дважды удалось увидеть Хоссейна за всё время его заключения, и объяснил, почему семья только теперь начала привлекать внимание к этому делу. «Мой отец полагал, что лучше использовать связи, проявлять лояльность, работать внутри системы».
Отец Хоссейна написал письмо аятолле Амоли Лариджани, судебному руководителю главе иранской судебной власти, его опубликовали 21 октября 2009 г. в реформистской газете Salaam. Журналист Сайрус Фаривар (Cyrus Farivar), который сейчас живет в Калифорнии, опубликовал в своем блоге английский перевод этого письма:
«Аятолле Амоли Лариджани, глубокоуважаемому руководителю судебной власти:
мир вам и поклон. С того дня, как арестовали моего сына, прошел год. Все эти месяцы, дни и часы мои родственники, моя жена и я сам надеялись, что в руках исламского правосудия и милосердной исламской судебной власти дело Хоссейна рассмотрят подобающим образом.
Не стоит и упоминать о том, что иностранные СМИ неоднократно обращались к нам с вопросами о положении Хоссейна, но мы всякий раз отказывались отвечать.
Мы молчали даже тогда, когда через полуофициальные СМИ до нас доходили самые ужасные слухи об обращении с ним; но ни одна правительственная организация не опровергала эти печальные известия, что не только способствовало бы успокоению наших сердец, но, по крайней мере, свидетельствовало о непредвзятости судебной власти в этом деле.
За всё это время наш сын видел нас лишь дважды, и каждый раз встреча продолжалась всего несколько минут. Только представьте себе: мы видели его всего по несколько минут раз в шесть месяцев. У нас нет никаких сведений о его юридическом положении.
Суда до сих пор не было, и мы даже не знаем, в ведении какого института или организации по безопасности находится Хоссейн. Мы неоднократно пытались разными способами выяснить что-то определенное о его положении, но нам это не удавалось. Неужели такое обхождение вызвано достойным поведением арестанта?
Множество раз мой сын в своих письменных и устных выступлениях говорил, что он бы с радостью работал на благо своей страны. Он по своей воле вернулся в Иран, чтобы ответить на выдвигаемые против него обвинения. Неужели человек, который вернулся в свою страну, к своей вере, заслуживает такого приветствия?
Мы жалуемся не на то, что вы следуете закону, а, напротив, на проволочки, недостаток информации и пренебрежение законом. У обвиняемых есть права, у их родственников есть некоторые права, и мы знаем, что у правителя тоже есть некоторые права — и эти права и правила очень важны.
Мы убеждены, что вы согласитесь: год сурового заключения — это едва ли подобающий прием для человека, который по своей инициативе и желанию вернулся в заветное лоно Ирана и ислама. Я, моя жена и наши родственники не оставляем надежды на справедливое разбирательство.
С уважением,
Хассан Дерахшан».
Основание для предъявления иска
В Иране продолжаются аресты, показательные процессы, заключения и насилие. Государственный аппарат внутренней безопасности остается непоколебимым; после фальшивых выборов он удостоверился в своей способности сдерживать и отражать вызовы своей власти.
Но многое свидетельствует о том, что после этих выборов действия режима привели к тому, что его легитимность в глазах иранцев снизилась до критического уровня. Они энергично ищут новые, творческие формы противостояния.
В Иране многие попали в тюрьму за участие в мирном протесте, за критику властей или просто потому, что они представляли собой удобную мишень для никому не подотчетной власти; их следует освободить, чтобы они снова могли жить и высказываться. С их освобождением начнется новая эпоха соблюдения прав человека и гражданских свобод. Иранцы заслуживают этого более, чем когда-либо.
Дэвид Хейс (DavidHayes) — заместитель редактора openDemocracy
Источник:
