Юрий Юренев — сын дворянина, статского советника из Витебска, управляющего Витебским отделением государственного банка. Отец скончался в 1902 году, когда Юрию было 15 лет.
В 1906 году Юрий Юренев окончил Витебскую Александровскую мужскую гимназию и, последовав семейной традиции, поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского Императорского университета, который закончил в 1910 году.
С 1910 года работал помощником секретаря канцелярии Витебского окружного суда. В 1912 — 1914 годах был секретарем канцелярии. С 1914 года был городским судьей в Витебске. В 1914 году получил чин титулярного советника.
Будучи разносторонне одаренным человеком, он проявил себя в музыке, являясь отличным пианистом, охотно участвовал в благотворительных концертах.
В июле 1917 года был назначен судьей административного суда в Витебском уезде.
С 28 октября по 25 декабря 1918 года работал заведующим столом пищевых продуктов отдела заготовок Витебского губернского продовольственного комитета.
В 1918 году его патриотическая статья «Отечество» была напечатана в журнале «Витебское церковно-общественное слово» (№ 7). Он писал: «Живы ли в душе русского человека его старая вера и любовь к отечеству? В этом году пасхальные дни выявили могучую волну религиозного чувства… Нет сомнений, святая Русь не умерла. Но жива ли Россия?… Называть себя русским у нас не было принято и до Керенского. «Русское общество» вызывало к себе сразу подозрительное отношение… У нас, в России, устраивались польские, латышские, еврейские организации, и в них видели высокие идеи, и только русские вызывали упреки в русском национализме… Да, я думаю, отечество не сознавалось нами… Россия не жива, Россия, может быть, будет. Но для этого нам надо познать истинное несчастье и, выбившись из-под ярма своим трудом, своей волею, своим подвигом, очистившись в пламени испытаний от мелочной трусости, возвысившись идеальным чувством любви к отечеству, тогда лишь с гордостью сознать и заявить открыто всему миру: «Я — русский».
С 1919 года работал помощником контролера в Витебском губернском отделе Рабоче-крестьянской инспекции. Проживал в Витебске вместе с матерью и двумя братьями — Владимиром и Сергеем, братья его работали в Витебском отделении Московского археологического института. Георгий Николаевич принимал активное участие в церковной жизни города.
В мае 1920 года арестован советскими властями и выслан из Витебска. Был реквизирован дом семьи по адресу Дворцовая, д. 8. Было приказано выехать из города в 24 часа. Семья смогла взять с собой немногое: книги, картины и кое-что из обстановки. Поселился в Твери (в 1931-1990 — Калинин) и, поскольку юридическая деятельность была для него закрыта, работал статистиком-экономистом в городском отделе здравоохранения, а также был старостой в одной из тверских церквей. Впоследствии племянница Георгия Николаевича — Ольга, дочь его брата Владимира, вспоминала, что «он был очень религиозен, и от этого у него были неприятности».
15 марта 1936 года был вновь арестован и заключен в тюрьму Калинина. 8 мая обвинен «в участии в контрреволюционной церковной организации» и в срыве мероприятий советской власти. Виновным себя не признал. 27 августа 1936 года приговорен Особым совещанием НКВД СССР к трем годам лагерей и направлен в Карагандинский ИТЛ, где работал экономистом.
10 ноября 1937 года арестован в лагере и обвинен в том, что, «отбывая наказание в Карлаге НКВД, входил в состав контрреволюционной группировки, именуемой „истинно-православная церковь“, принимал участие в периодических сборищах этой группы, занимался распространением провокационных слухов среди заключенных и контрреволюционной агитацией», совершал обряды, «в том числе и панихиды по Николаю Романову». Проходил по групповому делу «Дело архиепископа Сергия (Зверева), иеромонаха Феофана (Адаменко) и др. Карлаг, 1937 г.»
Из протокола допроса:
— Чем Вы руководствовались, когда запрещали Шеремет-Шевченко читать антирелигиозную литературу, в частности журнал «Безбожник»?
— Запрещать что-либо Шеремет-Шевченко я не мог. Видя у него журнал «Безбожник», говорил ему, что сам я его не читаю как человек верующий. А если он верующий, то и ему считаю неполезным читать вообще антирелигиозную литературу.
— Признаете ли себя виновным?
— Категорически отрицаю обвинение полностью. Подтверждаю, что я с детства православный христианин, в то же время заявляю, что мне не известна ни в лагере, ни на воле группировка «Истинно Православная Церковь», ни в каких собраниях в лагере ни разу не принимал участие, и о них от других не слышал.
20 ноября 1937 года Особой тройкой при УНКВД по Карагандинской области приговорен к расстрелу.
Приговор был приведен в исполнение.
Источник:
