С учетом всего, что теперь вокруг происходит, жаловаться на собственные беды – как-то даже и неприлично. Но это не жалобы. Это попытки наблюдать за живой пока еще природой и фиксировать собственные наблюдения.
Общее, кажется, чувство для людей, с которыми приходится общаться, – это чувство неуместности, что ли, обычной жизни и привычных занятий внутри наступившей новой эпохи. Понятно, что это все – специфика собственного пузыря, иные, наоборот, в восторге от происходящего, иные и вовсе не в курсе, что происходит нечто особенное (честно, есть и такие).
И все-таки, рискну предположить, это ощущение довольно распространенное. Не получается воспринимать обыденность, приходится буквально заставлять себя работать, и все время хочется искать поддержки у близких. Преодолевается привычка, выработанная в пандемийные годы, в личных встречах появилась особая ценность, а еще – люди снова часто звонят друг другу. Мессенджеры, казалось, сделали этот способ коммуникации почти неприличным: как же так, вторгаться без спросу в чужую жизнь, нарушать границы… Сначала пишешь, предупреждаешь, спрашиваешь, можно ли позвонить, и только потом звонишь, – как-то так совсем еще недавно выглядели правила этикета. А теперь вот снова в цене живой человеческий голос.
«Как же так, вторгаться без спросу в чужую жизнь, нарушать границы…» Интересно, кстати, звучит.
И помимо очевидной причины этой растерянности, есть и еще одна. Помните, в прошлой, то есть нормальной жизни модно было спорить про культуру отмены, обсуждать разные казусы – иностранные и местные, восхищаться героизмом тех, кого называли «воинами за социальную справедливость», или, наоборот – вздыхать в печали о гибели презумпции невиновности.
А теперь вот мы внутри такого спора, и главное – никто ведь даже и не спорит: большая часть мира последовательно «отменяет» целую страну. А мы – граждане этой страны. И самое обидное, что те, кто остатки здравого смысла не утратил, те, кто способен к происходящему отнестись честно, те, кто не поет вслед за чеховским дураком – «Наша матушка Рассея всему свету голова», те понимают – кажется, на этот раз действительно есть, за что. Оказывается, принцип коллективной ответственности имеет в критической ситуации право на существование, а вот вопрос «Я-то тут при чем?» – не имеет.
И есть еще другой вопрос – уже не из Чехова, из Тэффи, помните, был у нее в одном из рассказов герой, генерал-эмигрант, который всех спрашивал: «Ке фер? Фер-то теперь ке?» «Что делать», то есть на ломаном французском.
Есть ответы радикальные, влекущие за собой непоправимые для частной жизни последствия, и тут каждый должен решать сам. Но есть, думаю, и общезначимые.
Наверное, это банально, но все-таки стоит постараться сохранить остатки нормальности внутри себя. Делать свое дело и делать вещи, которые могут оказаться важными для многих. В той, нормальной жизни, например, мы привыкли к новым формам общения, и это стало для нас настоящей необходимостью. Социальные сети, конечно, не воздух, но все-таки очень нужная вещь.
Им и сейчас плохо – и о необходимости полной их блокировки без стеснения, вслух рассуждает глава Совета по правам человека при президенте РФ (ну да, такая вот у нас государева правозащита, вы разве еще не привыкли?). Им плохо и будет хуже. Помимо прочего, это значит, что нужно использовать любой шанс, любую площадку для живого разговора. Мы люди, думать, разговаривать, пытаться осмыслить и представить будущее – это одна из наших базовых потребностей.
Вот сейчас возвращаются Публичные лекции «Полит.ру». В четверг – первая, Виталий Найшуль будет рассказывать о паламизме и веерных матрицах. Странная тема, да? Звучит почти дико, но ведь звучит как вызов наступающему абсурду. Это живой разговор, и нам нужно больше живых разговоров, нужно цепляться за человеческие темы. Это инстинкт самосохранения. Потом пригодится.
Вдруг будет еще какое-нибудь «потом»?
Источник:
