Издательство «Новое литературное обозрение» представляет «Антологию современной польской драматургии» (предисловия А. Карась, О. Лоевского, М. Виктора). Книга подготовлена совместно с Польским культурным центром в Москве.
«Гениально…», «Чистая правда» «Смущает лишь одно — откуда такая осведомленность обо мне?» — пишут российские зрители, посмотрев «День психа», экранизацию пьесы польского драматурга и режиссера Марека Котерского. Схожий опыт — узнавание себя в зеркале иной культуры — предстоит пережить и читателю этой антологии. Кризис идентичности и маргинализация людей, не нашедших себя в посткоммунистическом мире, страх перед будущим и призраками прошлого, нетерпимость к другому и невозможность понять ближнего — всё это оказывается в поле зрения и российских, и польских авторов. Вместе с тем художественный язык осмысления новой реальности в польской драматургии значительно отличается от отечественной театральной практики, и потому, вероятно, польские пьесы так востребованы сегодня на российской сцене. Эта книга — уже третья антология современной польской драматургии, выходящая в издательстве «НЛО». В ней, наряду с новыми текстами хорошо известных в России авторов (Дорота Масловская, Тадеуш Слободзянек и другие), представлено творчество еще не переводившихся на русский язык драматургов, которые с не меньшей страстью ищут ответы на самые животрепещущие вопросы нашего времени.
Предлагаем прочитать фрагмент одного из предисловий к антологии, написанного Олегом Лоевским.
Еще недавно появление антологии современной польской пьесы на прилавках книжных магазинов означало чуть ли не новый виток в жизни российского театра. Но, как известно, времена меняются, и современная польская драматургия уже внесла свой вклад в нашу театральную жизнь. Скорость распространения информации и ее стремительные метаморфозы еще раз доказывают: всё значимое должно быть зафиксировано «на бумаге». И это правильно, хоть и дань ушедшему ХХ веку. До публикации многие из этих драм были представлены в театральных лабораториях, читках, специальных акциях. Прошли премьеры. Есть уже и критические статьи, и анализ текстов в рамках исследования творческого пути того или иного драматурга. То есть эти пьесы уже живут своей жизнью: отдельной от авторов, переводчиков и даже Польского института в Москве, который инициировал данное издание.
В списке авторов настоящей антологии есть ряд имен, которые в контексте российского театра уже обрели в глазах зрителя некоторые устоявшиеся черты, темы, определенный мировоззренческий вектор. К ним относится Анджей Стасюк. Его пьеса «Ночь» и ставилась, и не раз участвовала в читках, работе лабораторий и семинаров. На мой взгляд, это очень польскоцентричный автор, однако общее прошлое наших стран, схожая деформация нравственных понятий дают возможность через Польшу понять Россию. Наверное, еще и поэтому его пьеса «Темный лес (Восток — это Восток…)» еще в 2012 году вошла в репертуар одного из ведущих театров России — МДТ — Театра Европы (Санкт-Петербург). Анджей Стасюк пишет антиутопию, т. е. пытается заглянуть в будущее — 40–50-е годы XXI века, но обнаруживает там проступающие повсюду черты прошлого. Причем прошлого во многом закольцованного, то есть бесконечно повторяющегося: не слишком отличающиеся от поляков, но батрачащие на них и обязанные носить накладные усы, словно желтые звезды, представители некоего «восточного» (читай — худшего) пространства, периодически звучащий «Интернационал», а главное — глубинное равнодушие к ближнему. И, конечно же, часто встречающийся знак будущего — китайцы, которые быстро и безучастно решают проблемы других. Европе угрожает сама Европа, а китайцы — неминуемый Фортинбрас.
Еще один значимый для современной русской сцены польский автор — разумеется, Дорота Масловская. «Двое бедных румын, говорящих по-польски» — это сотни сцен и сотни счастливых актеров в ролях Парха и Джины. Пьеса «У нас всё хорошо», поставленная в театрах Москвы, Перми, Саратова, — блестящий анализ того, что произошло с людьми, не просто потерявшимися на постсоветском пространстве, но потерявшими свой голос, страну, национальность. Хип-хоп-пьеса «Другие люди» отчасти продолжает темы «У нас всё хорошо». Только теперь герои Масловской —не те, кто живет в переходный момент истории, а люди, проживающие в «упорядоченном» мире: «Серые лица, люди без мечты и без желаний даже / Праздники, праздники и после праздников распродажи / Столько у них мечтаний, сколько экран покажет / Праздники, праздники и после праздников распродажи». Новые ритуалы и новые заклинания определяют эту новую жизнь, состоящую из кредитов и адюльтеров, 30 % — фитнес, 70 % — диета. Эскиз-читка этой пьесы с большим успехом прошла в Москве в рамках ведущего европейского театрального фестиваля NET.
Появление на российской сцене нового имени — Тадеуша Слободзянека с пьесой «Наш класс» — можно сравнить с эффектом разорвавшейся бомбы. Как ни странно — а может, и совсем не странно, — но в российской драматургии не нашла отражение такая болезненная тема ХХ века, как Холокост. Были пьесы, связанные с погромами — дореволюционной еврейской бедой, но Холокост, не без участия государственной идеологии, как бы растворился в катастрофе Второй мировой войны. «Наш класс» заставил современного зрителя заглянуть в глаза этой трагедии. И не в привычном ракурсе «нацизм/евреи», а в самом житейском: ты и другие.
«История Иакова. Трагедия в ХХХ эпизодах» лишь на первый взгляд разрабатывает похожую тему. Однако история католического ксендза, который узнает, что он еврей, спасенный польской семьей во время войны, и которому предстоит непростой выбор, становится поводом для серьезного размышления о том, что государство, национальность, вероисповедание — лабиринт, из которого нет выхода.
Особое место в антологии занимает пьеса «День психа» Марека Котерского. На русском ютубе одноименный фильм набрал 324 112 просмотров и 1700 лайков. Чаще всего среди 276 комментариев — помимо «Фильм — супер» — встречается: «Я живу так же». Вот наиболее типичная реплика: «Замечательно! Смущает лишь одно — откуда такая осведомленность обо мне?» Простой человек в большом городе. Современный человек с его страхами. Одиночество среди толпы. А главное: жизнь прожита как не своя. Все эти проблемы не просто актуальны, они толкаются и кричат, взывают и требуют обратить на себя внимание и предпринять какие-то шаги. Но в итоге помогают только беруши.
Пять из тринадцати пьес, представленных в антологии, так или иначе работают с документом. И это тоже — ощутимая тенденция времени, попытка поймать неизбежно ускользающую реальность. Нарратив вымысла часто оказывается бессилен перед «голой» жизнью, и авторы заходят на территорию фактов и готовых сюжетов, пытаясь обыграть реальность на ее же поле. Но чистый док, который так уверенно заявил о себе в начале века, вскоре попадает в тот же «капкан художественности», и даже самые актуальные и шокирующие истории на практике воспринимаются как выдумка.
Марта Соколовская в пьесе «Рейкьявик ‘74» решает эту проблему при помощи изящного удвоения реальности. Документальная история шести исландских хиппи, которые полжизни отсидели в тюрьме за несовершенное ими убийство, монтируется с репликами актеров, обсуждающими это дело и попутно выясняющими отношения между собой. Реальный текст полицейского допроса перемежается импровизационным, вымышленным — и это создает второй слой действительности, над которым Соколовская надстраивает еще и третий, мифологический: арестанты вдруг начинают говорить языком исландского эпоса. Весь этот монтаж реального/выдуманного, важного/неважного, актуального/неактуального создает атмосферу, из которой на зрителя выступает реальность, как она есть. В наиболее острые моменты мы прикасаемся к неразбавленной, стопроцентной действительности и оказываемся лицом к лицу с подлинным чувством и подлинной болью.
Схожим образом работает Артур Палыга, автор пьесы, посвященной Марии Склодовской -Кюри. Он оставляет два смысловых поля: биографию Кюри и ее внутренний лирический монолог. Как известно, Мария Кюри открыла феномен радиоактивности и в честь своей родины назвала новый элемент полонием. Драматург производит словно бы обратную операцию: в пьесе не Польша становится полонием, но полоний — Польшей. И вся известная нам история ХХ века отыгрывается через метафору радиоактивности и распада.
Пьесы «Невесомость», «Нюрнберг», «Рождение Фридриха Демута» также обращаются к документальным сюжетам, косвенно связанным с Польшей или Советским Союзом. Вообще, складывается ощущение, что авторы с самых разных сторон пытаются «вскрыть» историю своей страны. Парадный вход завален обломками, и приходится искать какой-то черный ход, потай ной лаз. Чтобы вступить во взаимодействие с прошлым и избежать при этом шаблонов и готовых ответов, надо постараться зайти в него с неожиданной стороны.
Драматургические тексты мгновенно переводятся на разные языки, и все возможности для проникновения их на зарубежную сцену открыты. Однако при этом — парадоксально — очень затруднены: потоки информации перебивают друг друга. В России один из самых действенных способов знакомства театра с новыми пьесами — театральная лаборатория. В конце 2020 года в Калининграде в Трансграничной польско-российской режиссерской лаборатории «Соседи» участвовали четыре пьесы антологии. Четыре режиссера в течение пяти дней работали над текстами, и в результате четыре эскиза, представленные на театральной сцене, стали предметом дискуссии для зрителей и критиков.
Авторы этих пьес пока не очень известны в России, но Лаборатория уже дала толчок для знакомства. Обсуждение эскизов после показа подтвердило правильность выбора пьес, продемонстрировало общность культурных кодов и совпадение многих болевых точек в сегодняшнем состоянии наших стран. Благодаря этой Лаборатории уже состоялась премьера пьесы «Рейкьявик ‘74» на сцене Красноярского Театра юного зрителя (режиссер Александр Плотников).
Новая антология современной польской пьесы несет в себе огромный энергетический заряд. Авторы бесстрашно бросаются в мучительные поиски смыслов и ответов на животрепещущие вопросы. Будущее, которого так долго ждали, наступило, но оказалось совсем не тем, о котором мечталось. Пожалуй, будет кстати вспомнить литературный термин пятидесятых: Angry young men — «Рассерженные молодые люди». Авторы порой не молоды, да и не рассержены — они в ярости. Реальность не оставляет им выбора. Она требует от них участия и рефлексии. И польские авторы, каждый на своей территории, отважно постигают эту реальность.
Источник:
