Владимир Иванович Ширков 10 лет возглавлял уголовный розыск республики, награжден орденами и медалями СССР. Даже став заместителем министра МВД Карелии Виктора Мяукина, он продолжал лично контролировать расследование тяжких преступлений.
Для тех, кто хорошо знаком с историей нашего края, слова «человек команды Мяукина» сами по себе знак профессионализма, преданности работе и глубокой порядочности. В эти дни Владимиру Ивановичу исполняется 80 лет. Заслуженный работник МВД СССР рассказывает о своих правилах жизни, которые складывались на протяжении многих десятилетий. В милиции наш собеседник прослужил более 30 лет. Вспоминая об этом времени, Владимир Иванович часто повторяет фразу: «Наверное, мне повезло!»
Нет черного и белого, история всегда неоднозначна. Именно поэтому можно как угодно относиться к своему прошлому: положительно, негативно, нейтрально, но его необходимо знать. Виктор Петрович Мяукин, возглавлявший Министерство внутренних дел Карелии 15 лет, действительно создал команду, которая обеспечивала порядок, и работали мы, как надо.
Считаю, что главный и очень значимый для всей остальной жизни опыт работы я получил в Сегеже, куда был направлен в 1965 году после Академии МВД. Меня назначили заместителем начальника районного отдела милиции. Тогда Сегежский район был огромным — в него входила еще и Муезерка со всеми прилегающими территориями — и чрезвычайно неблагополучным в криминальном отношении. Как раз в это время на ЦБК началось строительство 9-й бумагоделательной машины. Стройку называли комсомольско-молодежной, на самом деле рабочих рук не хватало. И было принято специальное правительственное постановление об условно-досрочном освобождении заключенных из всех колоний страны. И только за три месяца в Сегеже оказались 4,5 тысячи таких условно-досрочно освобожденных. В колониях контингент тоже очень неоднородный, и наряду с неплохими, в общем-то, людьми освобождались и откровенные отбросы общества. Просто начальству колоний надоедало возиться со злостными нарушителями — и их условно освобождали с глаз долой. На эту же стройку направили два батальона строительных отрядов — те самые стройбаты. И все они, солдаты разных батальонов и «условники», враждовали между собой. Бывало, едешь по Сегеже, там лежит побитый, навстречу идет окровавленный, где-то драка…
Там я научился спать на работе с оружием в руках. Первые месяцы после прибытия спецконтингента наш небольшой отдел уголовного розыска — всего 7 человек — дневал и ночевал прямо в РОВД, потому что по ночам был настоящий кошмар: каждую минуту нас могли вызвать на происшествие. К сожалению, тогда мы успевали работать только над раскрытием тяжких преступлений. Мелкие кражи, конечно, регистрировали, но откладывали на потом, на более благополучное и спокойное время, когда разберемся с опасными преступлениями.
Наверное, мне повезло, потому что довелось работать с Анатолием Яковлевичем Куликовым — он возглавлял тогда сегежскую милицию. Его знали в лицо не только жители города, но и «условники». Он легко общался с каждым, и его знание людей и обстановки помогало ему принимать правильные решения. Именно благодаря его работоспособности и мудрости нам удавалось поддерживать порядок в городе, где каждую минуту могла вспыхнуть очередная разборка. Например, однажды нашли тела двух убитых военных строителей. И почему-то в стройбате решили, что это дело рук условно-досрочно освобожденных. Враждующие стороны уже готовы были начать выяснять отношения: на улицах появились группы нетрезвых солдат и «условников», начались первые столкновения. В это время Анатолий Яковлевич умело беседовал с лидерами группировок, убеждая их, что преступника обязательно найдут, и его слушали, ведь он многих знал по именам и фамилиям. Страсти удалось сдержать, а оперативники тем временем успели в течение суток раскрыть преступление. Виновным, кстати, оказался военнослужащий этого же батальона, а убийство произошло на почве ревности.
Впоследствии я узнал, что по сегежским уголовным делам, которые мы тогда вели, позже обучались карельские студенты-заочники Академии МВД. Полагаю, что там, в Сегеже, закалился характер, выработалось умение оценивать обстановку, принимать правильные решения в крайне критических ситуациях, не просить ни у кого помощи, а действовать самостоятельно, беря ответственность на себя. С удовольствием вспоминаю людей, которые со мной работали тогда: Павла Посметного, Александра Козлова, Юрия Михеева, с которыми съел не один пуд соли.
Там же, в Сегеже, произошло мое первое знакомство с будущим министром МВД Виктором Петровичем Мяукиным, который приехал в служебную командировку, будучи заместителем начальника следственного отдела МВД Карелии. В одной из бесед с ним я узнал, что начальник республиканской ГАИ жаловался руководству МВД на меня по поводу привлечения сотрудников ГАИ и служебного транспорта для работы по раскрытию преступлений. Это знакомство с Виктором Петровичем стало для меня знаковым в служебной карьере и в целом в жизни.
Чтобы вернуться в Петрозаводск, пришлось пойти на конфликт. С руководством министерства была договоренность: я два года работаю в Сегеже, а потом возвращаюсь в Петрозаводск. Ведь я начинал работать в милиции именно в Петрозаводске, был оперуполномоченным до поступления в Академию МВД. И вот два года прошли, а из министерства — молчок, работаешь, и работай! Пришлось напомнить о джентльменском соглашении, которое почему-то не выполнялось. Перевод в Петрозаводск состоялся, но замминистра по кадрам Тимофей Иванович Лесничук мне сказал: «Дальше старшего опера ты не двинешься!» Я не стал возражать — старший опер так старший опер, потому как работы никогда не боялся, она мне нравилась.
«Пока убийство не раскроешь, домой не уедешь!» — такую фразу мне довелось услышать в Муезерском районе, к тому времени его уже отделили от Сегежи. В поселок Муезерка приехал студотряд из Петрозаводска для выполнения работ в железнодорожном депо, где на строительных лесах студенты нашли мешки с останками человеческих тел. На происшествие из Петрозаводска была направлена оперативно-следственная группа, которая проработала более десяти дней, но не смогла раскрыть преступление. Экспертами было установлено, что останки пролежали там более полугода. Других результатов выявлено не было. Начальник карельского уголовного розыска Анатолий Васильевич Волков вызвал меня и направил вместе с коллегами в Муезерку, сказав: «Будете там жить, пока не раскроете!» Тогда такой подход никого не удивлял. Приехали, стали изучать подробности дела, обстановку и решили заново проделать всю работу, которую делала предыдущая группа. Потерпевших установить удалось быстро. В те времена Муезерский леспромхоз гремел на всю страну, и туда на лесозаготовки люди приезжали из всего Советского Союза. Отправили множество запросов, проверили, кто не вернулся, и выяснили личности убитых. Рассудив, что преступление, скорее всего, произошло не на улице, решили обойти дома лесозаготовителей и вскрыть полы. Нам повезло — следы крови обнаружили уже во втором доме. Выяснилось, что лесозаготовители, которые здесь жили, находились в колонии за какие-то незначительные преступления, кажется, за кражи. И мы из Муезерки, минуя Петрозаводск, поехали в Москву, а оттуда — в колонию под Сыктывкаром, где подозреваемые отбывали наказание. Выдвинутая версия подтвердилась: оказалось, что преступники решили спрятаться, сев за незначительные преступления. Потом, конечно, они получили дополнительные сроки. Интересное было раскрытие, если бы не повезло сразу, пришлось бы поднимать полы в 30 квартирах.
Когда работаешь, время быстро идет. Виктора Петровича Мяукина назначили заместителем министра по кадрам. Однажды он пригласил меня в кабинет и сказал:»Есть мнение, направить тебя на работу в службу ГАИ. Твоя задача — организовать работу республиканской ГАИ так, чтобы расширить функции и задачи сотрудников автоинспекции, чтобы активизировать работу по предупреждению и раскрытию преступлений в республике!» Я удивился: ГАИ тогда была самостоятельным подразделением, решающим узковедомственные задачи — технический надзор за транспортом, регулирование движения. Менять и дополнять пришлось многое. Во-первых, к розыску угнанных машин мы стали подключать работников ГАИ. Это логично. Во-вторых, в начале 1971 года реорганизовали ОРУД в дорожно-патрульную службу. Первыми командирами новых подразделений стали Иван Островский и Михаил Петров. Тогда ввели круглосуточные посты на трассе Ленинград — Мурманск. К тому времени строительство трассы было в самом разгаре. Ввели в практику работу постов ГАИ в ночное время. При этом проводили ротацию мест работы постов. Слух быстро прокатился по стране: ночью на трассе в Карелии работает милиция. Это был весомый вклад в профилактику правонарушений, особенно на транспорте.
Мы тогда не думали, что занимаемся какими-то реформами, это слово появилось уже потом. А мы просто меняли организацию работы, пытаясь добиться большей эффективности. Весной 1974 года меня пригласил Мяукин, уже министр, и предложил вернуться в угрозыск и возглавить его. В то время увеличивались штаты, создавались специализированные подразделения, например, отделы по борьбе с тяжким имущественными преступлениями.
Карелия стала одним из регионов, где в порядке эксперимента создавался институт младших инспекторов уголовного розыска. Комплектование происходило за счет участковых и сотрудников патрульно-постовой службы. Младшие инспекторы не занимались бумажной работой, а отрабатывали места происшествий, вели поиск подозрительных лиц. Например, перекрывали вокзал, встречали каждый поезд, всех, вызывающих подозрение, приглашали в милицию, фотографировали, снимали отпечатки пальцев. Поэтому тогда даже цыгане боялись ехать в Карелию. Младших инспекторов было всего 11 человек, а работали они на всю республику. Возглавлял это подразделение Эдуард Ленсу.
Иногда не знаешь, лучше раскрыть преступление или не раскрывать его (шутка!). В практике УР Карелии был такой случай. В одном из домов по улице Свердлова произошло разбойное нападение: в дверь квартиры позвонили в дневное время. Хозяйка квартиры, не задумываясь, открыла дверь и тут же получила удар по голове. Преступник сорвал с нее серьги, цепочку, похитил наличные деньги и другие ценности. Потерпевшей удалось запомнить внешность напавшего мужчины. К слову, хозяйкой квартиры оказалась замминистра здравоохранения республики. Преступление вызвало резкий резонанс в городе. Раскрытие было взято на контроль министром МВД и обкомом партии. Наряду с отработкой нескольких версий был организован поиск преступника вместе с потерпевшей силами младших инспекторов. Младшие инспекторы вместе с пострадавшей начали обходить центральные улицы города — место, где было совершено преступление. Это очень результативный способ раскрытия, когда потерпевший хоть чуть-чуть помнит приметы. Нам повезло, ходить пришлось всего 3-4 дня. Во время одного из таких обходов мимо поисковой группы прошел капитан милиции, и женщине показалось, что он похож на напавшего на нее. Стали выяснять подробности, а пострадавшую попросили пока никому ничего не говорить. Преступник оказался действительно капитаном милиции, начальником Центрального опорного пункта и зятем одного из руководителей очень солидного ведомства. Понаблюдали дня три, а потом думаю, возьмусь-ка я сам за него. Задержали его в субботу утром при выходе из дома на работу. Через два часа он дал признательные показания полностью, выдал вещдоки, рассказал, где прятал похищенное. Ну, думаю, этого мало, учитывая личность подозреваемого, доказательства должны быть 200-процентными. Тогда практиковали обратное опознание — преступник опознает потерпевшего. И только когда напавший сам опознал ограбленную им женщину, мы сочли, что доказательств достаточно.
Очень жаль, что многое из созданного нами перестало существовать уже при других руководителях, после следующих «реформ». Например, служба профилактики. Создавая службу, мы думали, как эффективнее организовать и заставить работать на раскрытие преступления эту мощную силу — участковых инспекторов. Решили все это делать на базе опорных пунктов. В принципе опорные пункты — это отделы милиции в миниатюре. Если случалось какое-то преступление, опергруппа начинала работать на этом опорном пункте. Привлекались все: участковый, пожарный инспектор и инспектор ГАИ — все, кто привязаны к этой «земле». Достигали неплохих результатов. Я помню, какие замечательные участковые инспектора были: в Надвоицах — Василий Бондарев, в Поросозере — Евгений Грицук, в Петрозаводске — Фирсов, Ключарев. Работали с душой, и люди их до сих пор помнят. Но, к сожалению, с приходом нового министра Федорчука службу профилактики ликвидировали.
Меня после Волкова считали очень жестким руководителем. И мой день, и день моих подчиненных начинался в 8:30 с планерки, а после 19:00 мы приступали к отчетам о проделанной за день работе и оформлению документов. Все остальное отходило на второй план. В командировках проводили до 200 дней в году. Сначала было тяжело, а потом привыкаешь и уже не представляешь, что можно иначе работать. Мы были одержимы работой, и это давало высокие результаты.
За эти годы мы создали очень мощный профессиональный коллектив работников уголовного розыска. Это Александр Истомин, Владимир Ильин, Александр Савельев, Игорь Прохоров, Леонид Стрельченко, Владимир Сидоров, Игорь Юнаш, Хамид Эргашев и другие. Не случайно, что все они были назначены на ключевые посты райотделов и министерства внутренних дел. Возглавляя порученные участки, офицеры успешно продолжили традиции карельской милиции.
Я поддерживаю связь с молодыми поколениями, бываю в УВД по Петрозаводску и вижу, что руководство УВД во главе с Николаем Красовским применяет на практике лучшие традиции, опыт прошлых лет, твердо и уверенно охраняет общественный порядок в нашем городе. В начале сентября у карельской милиции день рождения. Хочу поздравить всех ветеранов и действующих сотрудников с наступающим праздником и пожелать всем здоровья, добра, мира и востребованности в жизни.
Источник:
