Сегодня у нас не совсем обычный герой рубрики. Отец Григорий (протоиерей Григорий Михневич), священнослужитель храма во имя св. вмц. Екатерины, поделился своими правилами жизни.
Я живу в Петрозаводске с 1984 года, с тех самых пор, как после детского дома поступил в лесотехнический техникум. Детский дом — это особый мир, с одной стороны являющийся школой выживания, где правят суровые законы колонии, а с другой — формирующий нравственные правила. Когда ты учишься отстаивать себя как личность, следить за своими словами, узнаешь, что такое подлость, постигаешь уроки мужества и самопожертвования, когда вступаешься за друга, даже если твой противник сильнее тебя. У нас была жесткая физическая подготовка, строгий устав и дисциплина, плюс приходилось выдерживать конфликт городских и детдомовских детей — ведь мы учились в обычной общеобразовательной школе.
После учебы в техникуме была служба в армии. Причем для нашего поколения это было свято. «Закос» от службы считался позором, чем-то неприемлемым. Причем я не мыслил себя иначе как в подводниках, в Афгане или в десанте. Чувство патриотизма, желание защищать Родину для нас было естественным. Но вопреки моим желаниям я попал в Ансамбль песни и пляски МВД СССР по Северо-Западу и Прибалтике! Что потом серьезно повлияло на всю мою дальнейшую жизнь.
Мы не только выступали с концертами, но, например, работали в Эрмитаже. Представляете, простой солдат вешает на стены подлинные картины Рембрандта! Работали по благоустройству в Висячем саду. Тогда еще знаменитые часы «Павлин» не работали. Сейчас в это невозможно поверить, но каких только «чудес» не происходило в нашей державе на изломе конца 80-х — начала 90-х! Был серьезный кризис, работников в Эрмитаже не хватало, вот нас туда и посылали. До сих пор помню скрытые в стенах винтовые лестницы, о которых простые посетители даже не догадываются.
Я впервые соприкоснулся с религией за год за демобилизации. Мы гастролировали по маршруту Псков — Новгород, и когда у нас выдалось свободное время, командир предложил два варианта: или пойти в кафе, или «тут есть попы, можно на попов посмотреть». Он имел в виду посещение Псково-Печерского монастыря. Я-то больше склонялся к первому, но в нашем ансамбле в основном были интеллигентные парни, которые были призваны из разных консерваторий, потому перевес был на их стороне. Мы отправились «смотреть попов».
Тогда-то со мной и произошел странный случай. Была ранняя весна. Еще стояли высокие сугробы. Я по узкой дорожке направился к центральному Успенскому храму. Вижу, навстречу мне бежит монах. В клобуке, ряса развевается, как огромные крылья за спиной. Я сделал шаг в сторону, чтобы его пропустить, но оступился и присел в сугроб. Позади меня шел мой товарищ. На его вопрос: «Тебе что, плохо?» я ответил, что просто уступил дорогу монаху и оступился. «Но я иду следом и никакого монаха не видел!» — сказал он.
Сашка был верующим, и многое мне после объяснил. Он-то и посоветовал мне, когда я вернусь на гражданку, покреститься. Я так и поступил. Большинство из того, о чем он мне говорил, случилось. Но еще больше не свершилось того, что могло бы свершиться, не впусти я Господа в свою жизнь. За два года службы в ансамбле я проникся, как мне казалось, миром музыки, искусства, уже и не хотел возвращаться на лесоповал. По совету друзей я освоил нотную грамоту, выучил на бас-гитаре несколько произведений и поступил в музыкальное училище. Забегая вперед, хочу сказать, что многие удивляются, почему среди священников так много тех, кто учился музыке. Дело в том, что у людей творческих профессий более ярко выражена способность воспринимать тонкий невидимый мир, будь то мир духовный, мир искусства, или душевный мир.
Стабильность далеко не всегда решает жизненные вопросы, потому что нет основы, нет движения вперед. Ко времени выбора мной духовной стези я уже имел и семью, и квартиру, и работу. Я мысленно обращался к Богу еще в детдоме: это был неосознанный и вместе с тем остро ощутимый, яркий, приносящий радость опыт. Возможно, сыграла роль и генетика: оказывается, мой прадед был протоиереем, а через духовные каналы всегда сохраняется связь. Но основным я все же считаю то, что между моим внутренним и внешним состоянием не было гармонии. И я начал поиск внутренней чистоты и духовной истины.
Крайне важно, чтобы рядом находился человек, который поможет найти нужный путь. Для меня таким человеком, наставником и другом оказался отец Андрей (Верещагин), настоятель храма во имя св. вмц. Екатерины — воистину настоятель, по сути и статусу. О нас можно сказать словами из Евангелия: «Что Господь сочетает, человек да не разлучит». Мы по жизни рядом, и именно он по-настоящему приобщил меня к вере.
К священству призывает Господь. Я никогда не мечтал стать священником. Священнослужитель должен быть кристально чист в глазах людей, но с другой стороны, Бог не спускает священников с Неба, а берет из того, что есть на земле, и постепенно очищает. У каждого священнослужителя свой путь восхождения, и не существует предела движению вверх. Конечно, эту дорогу осиливают не все.
Надо жить по принципу не «дай», а «возьми», не так, чтобы думать «мои заботы превыше, чем твои», потому что, учась отдавать, мы формируем внутри нас Царствие Божие. Прежде всего нужно задумываться о высоких свойствах души. Зачастую люди полагают, что можно договориться с совестью, но это не получается. А еще нам мешает «самость»: сам умею, сам могу, знаю, как устроен мир. Между тем человек по природе грешен, он не может смириться с тем, что он такой на самом деле.
Люди не могут справиться с внутренним противостоянием, и многих это разрушает, заставляет впадать в уныние, отчаяние. Не ведают, что одержимы страстями, грехами, которые их разрушают. Не ищут смысл жизни во внутреннем преображении, в достижении духовной зрелости, не понимают того, что на алтарь этой цели должны быть положены все их таланты, все ценные свойства души. Все это касается и отношений с близкими, и с врагами.
Я не очень хорошо отношусь к таким терминам, как «героизм» и «подвиг», потому что подвиги — это грань жизни и смерти. Человек сотворен Господом для радости, для блага. Не для подвига или геройства, при всём моём трепетном отношении к этим проявлениям души человека. Где подвиг или геройство, значит там возвеличилась чья то злая воля. Значит, есть чья-то преступная халатность, доведённая до точки невозврата. Разрушение, которое больше ни чем остановить нельзя. Возможно, когда-нибудь мы и научимся творить только добро. Но пока, по словам Христа, мир лежит во зле. А, следовательно, место подвигу всегда будет. Кичиться добром не надо, ведь для божественной природы человека это естественно, и все-таки самопожертвование — это крайнее средство, чтобы остановить зло, а поэтому в нашей жизни чего-то подобного должно быть как можно меньше.
Тот, кто соприкасается со злом, трудностями, скорбями еще в детстве, обычно вырастает в сильную личность. Он уже отчасти знает, как их преодолевать. Осознает, что такое потери и как с ними жить дальше. Часто дети, обеспеченные всем с раннего детства, не могут оценить счастья того, к чему не приложили трудов своей жизни, порой подсаживаются на наркотики, заканчивают жизнь самоубийством. Счастье — вообще очень сложное понятие. Я вывел из опыта своей жизни такую формулу: «Счастье — это не наличие чего бы то ни было, но отсутствие беды». В остальном — это наши иллюзии, которые попросту разбиваются о реальность. Она сложнее, она проигрывает, потому надо учиться жить сегодняшним днем и получать радость от того, что имеешь на данный момент.
Человек всегда видит в прочитанном, увиденном то, что сродни ему, на это и откликается его сердце. «Если око твое светло, то и тело будет светло», но люди не пытаются вникнуть в то, что хотел сказать автор текста или фильма, а видят то, что хотят видеть. И все-таки любой человек в глазах Господа бесценен и бесконечно любим. Стоит жить, сравнивая себя не с самим собой, а с высшим идеалом. Ад — это место, лишенное Света. А Бог есть Свет. И если внутреннее человека (Душа) не соответствует Свету, он автоматически оказывается там, где Света нет. Лично я, будучи священником, не считаю, что человек — это звучит гордо, я не вижу в себе Света, но я знаю, что Он существует, и стремлюсь к Нему. Учу свою душу сострадать и милосердствовать.
Союз мужа и жены сродни величайшему союзу человека с Богом. Я женат. И моя супруга очень добрый мне помощник. Особенно в вопросах самопознания. Ведь недаром отцы Церкви говорят: жена — совесть мужа. Очень точно. Мы все убеждены в том, что мы хорошие, добрые, отзывчивые, заботливые и любвеобильные христиане! Хорошая жена очень быстро помогает разрушить этот сладостный миф. В свою очередь супруг со своим рациональным мировоззрением помогает супруге быть хозяйкой своей эмоциональной природы. Мы дополняем друг друга, и при этом жена не должна личностно растворяться в муже, хотя если такое и случается по её доброй воле, то это есть величайшая степень самопожертвования, принесённая на алтарь этого святого супружеского союза. Главное, чтобы она состоялась, как свободная личность, потому что Господу мы не нужны как рабы. Мы нужны Ему свободными.
Не все, чего нам хочется, является для нас полезным. Иногда гораздо нужнее нам бывают скорби, хотя мы их и не хотим. А вот что нам полезнее — знает Бог. Научиться подчинять свою волю воле Божьей — не есть отказ от своей личности. Бог есть благо, любовь и счастье, но ведь никто не откажется раствориться в счастье и познать любовь, как истину нашей жизни. Любовь вызревает незримо. Мы кидаем доброе семя в землю, оно прорастает, и мы не видим, как это происходит. Главное, верить в то, что это свершится. А вообще все ответы на наши вопросы даны в Евангелии, и не нужно придумывать ничего нового.
Источник:
