Viktor Chernov / Russian Look / Global Look Press
11 ноября — сто лет как завершилась Первая мировая война. Во всем мире ее называют «великой», а у нас вспоминают нечасто: в исторической памяти нашего народа, сформированной в основном советскими учебниками, она осталась проигранной и незначительной на фоне Февральской и Октябрьской революций, Гражданской, индустриализации и Второй мировой.
Между тем, начавшись летом 1914-го, за четыре года она унесла жизни более 20 млн солдат и мирных граждан и оказалась самой беспощадной и кровавой на тот момент человеческой истории. Такова была цена амбиций Германии, рвавшейся к обладанию колониями, России, давно мечтавшей «прибить щит к вратам Царьграда», то есть Стамбула, и контролировать Босфор и Дарданеллы.
«Но что такое — „объективные причины“? Это Гегель, а за ним Маркс утверждали, что „все действительное разумно, а все разумное — необходимо“. Предпосылки, как разница в развитии, различие в силе армий, существуют всегда. Но решаться эти противоречия могут по-разному, — рассуждает известный историк Андрей Зубов. — И, на мой взгляд, если бы амбиции держав были скромнее, а стремление к миру большим, да притом люди бы ясно понимали, какова цена приближающейся войны, они бы сделали все возможное, чтобы избежать ее. И если все хотели бы избежать, то наверняка избежали бы».
Европе наступивший XX век виделся эрой всеобщего прогресса и процветания, а очередная европейская война — внезапной и молниеносной. Но вместо мира, не говоря о победах и завоеваниях, противоборствующие стороны ожидала мучительная гибель. Убийство наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Фердинанда сербским националистом Гаврилой Принципом, послужившее поводом для начала войны, в конце концов привело к распаду сразу четырех империй — Российской, Германской, Австро-Венгерской и Османской.
Таким образом, на самом деле Первая мировая спровоцировала революции в России и Германии и вообще заложила весь ход событий жесточайшего и бесчеловечного XX века: итальянский фашизм, германский нацизм и советский сталинизм, распад Британской империи и возвышение Америки, глобализм и формирование единой Европы без границ, Югославские войны 90-х. И до сих пор дыхание Первой мировой войны обжигает человечество в территориальных спорах на Украине и Ближнем Востоке.
О загадках, значении Первой мировой и современных аналогиях с ней — наш разговор с Андреем Зубовым.
«В Первую мировую люди увидели всю бездну человеческой гнусности»
— Андрей Борисович, на ваш взгляд, остались ли еще исторические загадки — как разразилась Первая мировая война?
— Как и любое столь масштабное событие, она имеет много не вполне проясненных моментов. Меня больше всего интересует, как и почему произошло убийство эрцгерцога Фердинанда. В нем, безусловно, участвовали сербские спецслужбы, и мотивы более-менее ясны: Сербия хотела перехватить у Австро-Венгрии инициативу воссоединения южнославянских народов. Эрцгерцог Фердинанд был женат на чешке и был фанатиком превращения двуединой монархии Австро-Венгрии в триединую — Австро-Славяно-Венгерскую. Даже разрабатывал проект превращения Австро-Венгрии в некие Дунайские соединенные штаты. Там было много интересных вещей. Но, видимо, сербам все это не нравилось, потому что тогда они остались бы никому не нужными, бывшим турецким слаборазвитым придатком славянского мира, а не центром Югославии. Они нашли союзников в лице венгров, которые тоже боялись, что превращение монархии в триединую поставит их на третье место. Все нити того заговора до сих пор не вполне ясны. Это первый момент, на который следует обратить внимание.
Второй момент — роль Германии в том конфликте. Не забудем, что Австро-Венгрия была последней страной, объявившей войну России. Германия сделала это намного раньше. И это парадокс, ведь она защищала своего союзника Австрию, а оказалась впереди него в развязывании войны. Но дело в том, что Германия стремилась к гегемонии в Европе и мире и боялась, что к 1918 году Россия станет мощной державой в военном плане. А значит, идею войны по плану прусского генерал-фельдмаршала Шлиффена (быстро разбиваем Францию, а потом всеми силами добиваем слабую Россию) осуществить уже нельзя. Уже после Второй мировой войны была опубликована секретная переписка МИДа Германии и Австрии, из которой становится ясно, что первая склоняла вторую к войне с Россией, а не наоборот, как казалось в 1914 году.
Vaclav Salek / Global Look Press
И, наконец, за развязыванием Первой мировой войны стоит культурологическая проблема. Сегодня она тоже не является тайной, но, возможно, многие про нее не знают. Как это ни парадоксально, свою роль в развязывании войны сыграла немецкая философия. Чем больше я читаю Гегеля, тем больше это понимаю. Он отразил идею мирового господства Германии. Он приветствовал войну, писал, что ему нравится война, что она полезна, так как очищает нацию, и так далее. И только два страшных поражения Германии в XX веке избавили германскую нацию от этой ошибочной и параноидальной идеи. Немецкий народ еще со времен франко-прусской войны (1870-71 годов, по результатам которой Франция потерпела поражение, а Германия превратилась в единую империю — прим. ред.) все ждал, когда же Германия станет гегемоном Европы. На сегодня она, видимо, стала ею. Но, слава Богу, не благодаря военным успехам, а благодаря поражению в двух войнах, благодаря тому, что немцы возненавидели войну и все силы направили на мирное созидание своей страны.
— Первая мировая война запрограммировала весь XX век. Президент Путин обосновал необходимость пенсионной реформы последствиями Второй мировой, которая корнями уходит в Первую. Что еще из ее наследия мы испытываем до сих пор?
К годовщине Революции: история скульптора Шадра как иллюстрация Смуты
— Первая мировая война положила конец тому, что французы называли belle еpoque, «прекрасной эпохой», когда казалось, что войны уже никогда не будет. В Первую мировую войну люди увидели всю бездну человеческой гнусности. Со времени Вестфальского мира 1648 года (положившего конец последней в Европе религиозной Тридцатилетней войне и заложившего фундаментальные принципы государственного суверенитета, равенства прав государств, веротерпимости и другие — прим. ред.) это была первая война между европейскими и христианскими народами, когда не соблюдались конвенции и исчезло военное рыцарство.
Но акцент нужно сделать не столько на самой войне, сколько на ее неправильном завершении. Она была завершена традиционно: поверженный враг должен быть унижен и обессилен. При этом каково ему, на это обращать внимание не надо, он свои страдания заслужил, а нам, победителям, должно быть хорошо. Огромные контрибуции, огромные территориальные изменения — все это вместе взятое породило нищету и невероятное унижение в Германии и Австрии. Ничто так не травмирует коллективное сознание народа, как отъем земли. Поэтому поколение, вернувшееся с фронтов, было глубоко оскорблено. Оно не могло поверить, что такое возможно, его учили, что немецкий солдат и военная машина Германии — лучшие в мире. Они не могли принять поражение, поэтому заговорили об ударе в спину. А на роль предателей были назначены социалисты и евреи. Именно это и способствовало Второй мировой войне: так возник реваншизм, нацизм, последовал аншлюс [Австрии в 1938 году], Холокост. Но, надо сказать, что западный мир извлек из этого огромный урок.
Не забудем еще об одном важном моменте. Германия вывела из войны Россию. Для этого она дала огромные деньги Ленину и его компании на организацию смуты, прислала его сюда в опломбированном вагоне. В итоге смута была организована, Россия рухнула, здесь восторжествовал коммунистический режим, и мы до сих пор живем в посткоммунистическом государстве. Мы так и не смогли преодолеть наследие большевизма и обновиться в полном смысле этого слова. Это один из самых существенных плодов Первой мировой войны, который мы до сих пор пожинаем.
«Крым будет возвращен, у меня нет никаких сомнений»
— На рубеже XIX и XX веков писатели, публицисты, философы, ученые — все мечтали о новом, чудесном, технологически развитом мире. Никому и в голову не приходила мысль о мировой войне. И все же она разразилась. Сейчас люди тоже видят XXI век эпохой фантастических технологий: роботизация, искусственный интеллект, альтернативная энергетика, трансгуманизм… Не проспит ли человечество очередную мировую войну?
— Сейчас у человечества очки намного менее розовые. Две мировые войны многому научили. Запад извлек верные уроки из Первой мировой войны, и после Второй мировой западные страны не сделали ничего подобного тому, что они сделали после Первой. Они не отняли у поверженного врага ни одного квадратного километра, они очень быстро отменили контрибуцию и, напротив, заменили ее планом Маршалла (по восстановлению послевоенной Европы, в том числе Германии и Италии — прим. ред.), то есть заменили репарации помощью. Они не вывели Германию за рамки политических объединений, а быстро включили ее в НАТО, в Общий рынок. Это постепенно сделало Германию нормальной страной. Впоследствии она выступила одним из основателей Евросоюза, а сегодня является его неоспоримым лидером.
Что ждет Путина во время визита в Париж и как меняется политика Европы
Одним из главных опытов было противостояние национализму: национализму — бой. Недавно были проведены исследования как старых, так и новых членов Евросоюза, и оказалось, что у них совершенно разное понимание национализма. У новых членов, посткоммунистических государств, уровень национализма, шовинизма, нетерпимости в разы выше, чем у западноевропейских стран, заложивших основы Евросоюза. И это неслучайно, потому что в странах Западной Европы шло целенаправленное переобучение людей с национализма на индивидуализм. На то, что высшая ценность — это человек и его права, демократия, а не какие-то фантомные цели в виде «национального величия», приращения территорий и так далее. Согласно опросу, над «национальным величием» смеются 80% испанцев и только 26% поляков.
Vaclav Salek / Golobal Look Press
— В связи с присоединением Крыма Россия тоже пережила волну национализма. Только не расово-этнического, как в свое время в Германии, а территориально-государственного. Одно из проявлений национализма — тлеющий конфликт на Украине. Может ли он стать причиной более масштабных событий?
— Еще одним выводом из Второй мировой стал принцип: нельзя потакать агрессору. Попытка умиротворить агрессора ведет к разжиганию аппетитов, которым нет конца так же, как нет конца алчности. Поэтому именно благодаря Западу российская аннексия Крыма и война в Донбассе не переросли в захват Украины. Наоборот, этому был положен конец. Экономическими санкциями и политической изоляцией Россия поставлена ныне в такое положение, что перед ней простая альтернатива: или восстанавливать состояние до 2014 года, или деградировать и опускаться. Только что на Западе состоялись военные учения. То есть больше никакого потакания, как после Грузии в 2008 году, не будет. Я думаю, сейчас Путин понимает, что любое разжигание войны — это в первую очередь самоубийство для него самого.
— Чем, по вашему мнению, закончится история с Крымом? Недавно ваш коллега-историк, профессор Валерий Соловей высказался, что Запад уже «проглотил» историю с Крымом и не будет пытаться поменять ситуацию.
— Профессор Соловей действительно мой коллега по МГИМО, но уже бывший (в 2014 году МГИМО не продлил контракт с Андреем Зубовым в связи с его высказываниями об «аншлюсе» Крыма — прим. ред.). Он просто транслирует желание Кремля. Но ничего подобного на Западе даже близко нет. Скажу больше. Берия в течение двух дней после смерти Сталина, прямо на похоронах генсека, договорился с Ким Ир Сеном о завершении войны в Корее. После этого очень быстро прошла демилитаризация Австрии, произошел вывод советских войск из Финляндии и тому подобное. Точно так же будет происходить уже в ближайшем будущем.
Почему российская «знать» мешает модернизации и переменам? Интервью Владислава Иноземцева
Как только Путин исчезнет с политической арены, наша внешняя политика тут же развернется на 180 градусов, и Крым будет отдан. У России, обложенной санкциями, будущего нет. Это прекрасно понимают все, кроме Путина, но ему уже все равно. И чтобы жить дальше, в том числе и профессору Соловью, надо вернуться к состоянию до войны. То, что Крым будет возвращен, в этом у меня нет никаких сомнений.
— Что дает вам уверенность утверждать, что Путин «исчезнет с политической арены» уже в ближайшем будущем? А как же слухи об изменении Конституции, о реанимации Союзного государства с Беларусью?
— Я не говорю о ближайшем времени. Я говорю о том, что когда это произойдет, политический разворот России будет даже большим, чем после марта 1953 года. В любом случае, меньше всего следует считать годы до президентских выборов. Я почти уверен, что добровольно Путин свою власть над Россией не отдаст никогда. Но, как известно, в этом мире всему приходит конец и, как правило, совсем не тогда, когда его ждут.
— Андрей Борисович, Первая мировая война породила германский реваншизм. Он был одним из столпов нацисткой идеологии. Сегодня в России тоже слышны призывы к восстановлению «былого величия», возврату территорий. Не станет ли российский реваншизм «топливом» для разгона милитаристских настроений, которые потом уже трудно будет взять под контроль и остановить? И кто бы ни был у власти, будет вынужден их удовлетворять.
— Реваншизм в латентной форме наблюдается в Германии и сейчас. Но все это маргиналы. А 90% немцев вполне довольны своими границами. Тем более что сегодня в Евросоюзе государственных границ нет, можно свободно передвигаться по его территории.
Что покончило с реваншизмом в Германии? Как я уже говорил, к этому привела правильная политика победителей во Второй мировой войне в отношении поверженной Германии. Реваншизм был результатом Первой мировой войны, а после Второй мировой он сошел на нет, потому что стало очевидно, что реваншизм привел Германию к катастрофе. Реваншизм предполагал не только приращение территорий, но и расцвет германской нации. Расцвет закончился вместе с бомбардировками немецких городов и с гибелью миллионов молодых немцев на фронтах войны. Германия была полностью обессилена, и тогда пришло осознание, что лучше жить без реваншизма и просто обустраивать свою страну в тех совсем не тесных границах, которые у нее есть. В итоге немцы построили свою прекрасную страну, да еще и умудрились мирно объединиться в 1990 году под аплодисменты мирового сообщества.
В России реваншизм проявился в 2014 году. Тогда народ действительно обезумел. А причиной была ностальгия. Социологические опросы показывали, что все годы после распада Советского Союза большое число людей ностальгировало по нему и желало восстановления прежнего режима и прежних границ. Около 40% стояли на том, что надо возродить СССР в границах 1985 года. Еще больше мечтали не только о присоединении Крыма, но и об Украине в целом.
В итоге Украина не отдалась, а тот самый Крым, который сначала всех объединил, теперь стал всех отрезвлять. Потому что оказалось, за Крым надо платить, о чем умные люди и предупреждали. Санкции последовали вполне реальные, и теперь повышение НДС — реально, повышение пенсионного возраста — тоже, ухудшение уровня жизни — абсолютно реально. Беда русской провинции, в том числе и Екатеринбурга, абсолютно реальна.
Люди не то что стали понимать, насколько плох реваншизм (может быть, многие даже и слова-то такого не знают), они стали понимать, что прежде всего надо заботиться о собственной жизни. Прежде чем присоединять какую-то территорию, нужно думать, чем это обернется. Если это никому не принесет радости, счастья и братства, то какой в этом смысл?
Мне кажется, что страшный маховик реваншизма и национализма, который достиг максимальных оборотов где-то между Иловайском и Дебальцево (бои на этих территориях проходили в середине 2014 — начале 2015 годов — прим. ред.), сейчас быстро сходит на нет. Причем вместе с популярностью Путина.
Horsinka Adolf / Global Look Press
«Мир снова может скатиться к войне»
— В 80-х все мы боялись ядерной войны. Сегодня тема ядерной войны снова появилась в риторике политиков. Так, наш президент то ли в шутку, то ли всерьез после ядерной атаки вместе со всеми россиянами собирается оказаться в раю. Может, он что-то знает? Или это только игра словами на публику?
— Всерьез угрожать миру ядерной войной Путин не может. Да, он может уничтожить мир, но зачем ему это надо? И кто ему позволит, даже если ему все равно, как умирающему Сталину? В начале 50-х годов Сталин уже умирал и чувствовал это, ему было все равно, терять ему было нечего, и он уже был готов к новой, Третьей мировой, ядерной, войне. На данный момент опубликовано его письмо [президенту Чехословакии] Готвальду, в котором он пишет, что Корейская война должна перерасти в большую войну и не стоит этого бояться. Поэтому СССР специально не наложил вето на ввод войск ООН для зашиты Южной Кореи. Но люди вокруг Сталина, тот же Берия, а также Хрущев и Маленков, умирать не хотели. Поэтому, как только Сталина не стало, Корейская война была тут же прекращена.
Ученые рассказали о вероятности военного столкновения США, России и Китая
Даже если Путину все равно, его окружение никакой войны точно не хочет. Им-то хочется жить, ведь надо успеть насладиться наворованным. Они осознают, чем все может закончиться. Так что если Путин и дальше будет нагнетать свои дурацкие шуточки про ядерную войну, то, боюсь, его ждет судьба Иосифа Виссарионовича. Тот понимал, чем могут закончиться его действия, но, видимо, хотел унести с собой в загробный мир все человечество. Правда, человечество не захотело следовать за ним. Так же и сейчас, сегодня с Путиным происходит то, что ему предрекла мудрая Ангела Меркель: он теряет связь с реальностью. Как долго это продолжится, у меня прогнозов нет. Здесь что-то более конкретное скажут врачи.
— Некоторые визионеры полагают, что после Путина к власти придет более жесткий и авторитарный политик. Если у власти окажутся не просто силовики, а военные, как это скажется на внутренней и внешней политике страны?
— Вы же знаете, кто пришел к власти, когда умер Сталин. Это был Берия. Он управлял страной первые три месяца после смерти диктатора. И более резкого разворота в политике, чем тот, который устроил Берия, ожидать было невозможно. А уж страшнее Берии в Советском Союзе того времени не было никого, он был настоящим кровавым монстром. Но даже он понял, что из положения, в каком оставил страну Сталин, нужно выходить. (По предложению Берии было остановлено «дело врачей» и другие одиозные процессы, отменены пытки, объявлена амнистия, была немедленно остановлена Корейская война, начались переговоры о прекращении оккупации Австрии, такие же переговоры предполагались и по Германии — прим. ред.)
Поэтому я абсолютно уверен: кто бы ни оказался у власти после Путина, первым делом он откажется от Крыма. Надо выходить из идиотской ситуации самоизоляции, в которую Путин вогнал Россию. Думаю, если будет объяснено, что мы возвращаем Крым, прекращаем войну в Донбассе, с нас снимают санкции и благодаря этому мы восстанавливаем прежний пенсионный возраст, то рейтинг нового президента резко возрастет. Так же когда-то Маленков объяснил, что война в Корее закончена, зато расширяются приусадебные участки, и на него еще 20 лет «молились» крестьяне в Советском Союзе.
— Есть ли у вас как у историка экстраполяции для мировой политики? И есть ли в них место глобальной войне?
— К сожалению, ситуация в мире ухудшается. Как я уже говорил, после Второй мировой войны шел процесс переучивания: от национализма к индивидуализму, к осознанию ценности прав человека. Но сейчас эта прививка от ужасов войны, как Первой, так и Второй мировой, свой эффект постепенно теряет. Тут и появляются такие политики, как Дональд Трамп, которые активно призывают к национализму, к ненависти к другому, к равнодушию к судьбам другого. В Европе получают все новые голоса крайне правые движения.
Если этой политике не будет противопоставлен гуманизм, закрепляющий главенство прав личности, который был главной идейной особенностью послевоенной Западной Европы, то мир снова может скатиться к войне. Война — ничто иное, как результат человеческого эгоизма. Но если, с одной стороны, дух войны снова может окрепнуть и возобладать, то с другой, мы видим, какое сильное отторжение в США вызывает Трамп и его политика.
— Вы упоминаете Трампа как олицетворение духа войны. Кто еще из современных мировых политиков, по-вашему, склонен к развязыванию войны?
— Я и Трампа не хочу обвинить в том, что он развязывает войну. Я говорю, что все эти вещи: реваншизм, национализм, коллективный эгоизм и так далее, — объективно ведут к войне. И Путин не хочет войны. Да, он произносит разные дурацкие фразы, но вряд ли хочет реальной войны, которая повлечет массовые жертвы. Я говорю о том, что политики, которые встали на путь национализма и нетерпимости, тем самым объективно толкают мир к войне. Там, где говорят, что нация, народ — прежде всего, появляется дух войны.
— На ваш взгляд, такие авторитарные европейские страны, как Польша или Венгрия, в состоянии спровоцировать войну? Там ведь в обществе тоже преобладает национализм.
— Польша пока что не авторитарная страна, а вот Венгрия, боюсь, уже перешла черту, отделяющую демократическое общество от вождистского авторитарного. Но думаю, что сейчас эти страны экономически слабы и абсолютно привязаны к Евросоюзу и выход из Евросоюза станет для них самоубийством. Поэтому мне кажется, что они не представляют особой угрозы для сложившегося миропорядка. Не тот масштаб и не те возможности, чтобы спровоцировать войну.
Vaclav Salek / Golobal Look Press
— А если мы посмотрим в сторону Азии?
— Безусловно, Китай, а также Иран таят в себе потенциал новой войны. При некоторых обстоятельствах такую же угрожающую роль может начать играть Турция. Но с особым сожалением отмечу, что в одном ряду вместе с ними стоит и Россия, которая с 2006-07 годах стала активно сворачивать у себя демократию, потом перешла к внешним агрессиям, сначала в Грузии, потом в Украине, Сирии. Китай, Иран, Россия, Турция — вот четверка наиболее опасных стран в мире. Еще можно отметить Северную Корею. В сторону милитаристских режимов дрейфует и Саудовская Аравия, которая демократической, как известно, никогда и не была.
— Разве эти страны могут стать союзниками, при их-то явных разногласиях?
— Знаете, у Италии с Германией, у Германии с Японией в 1930-е было тоже полно разногласий. Но общий дух войны их спаял. Боюсь, что и перечисленные страны при определенной ситуации смогут отбросить претензии и обиды и объединиться для совместного ведения войны, хотя сейчас Турция, Саудовская Аравия и Иран борются между собой за мусульманский мир, а Россия не без ужаса дружит с Китаем.
— Если все же война, то кто выступит «Антантой», которая будет противостоять новой «оси зла»? И что может стать предметом глобального спора?
Разразится ли новый глобальный экономический кризис и каковы будут его последствия
— «Новая Антанта» — это США, Канада и Евросоюз, а также демократии Азии — Япония, Южная Корея, Индия, плюс Австралия, Новая Зеландия. Предметом спора станут разногласия в ценностях. С одной стороны — демократия и права человека, с другой — национализм, авторитаризм, тирания, превосходство государства над личностью. Пока «Антанта» сильнее. Правда, для западного мира все может измениться в худшую сторону, если в этих странах начнут побеждать и утверждаться крайне правые режимы, а альтруистические принципы помощи слабым, заботы о беженцах, меньшинствах начнут отвергаться.
Я полагаю, что в будущих судьбах мира многое зависит от России. Если мы сможем изжить послекоммунистический авторитарный режим и создать действительно демократическую государственность, то союз демократических народов очень укрепится. Если же Россия окончательно скатится в тиранию и всецело соединится с самыми одиозными диктаторскими режимами, для всего мира наступят нелегкие времена. Надеюсь, что наш народ сделает правильный, достойный уважения выбор. Наш опыт не меньше германского толкает нас к этому. Вся беда в том, что наш исторический опыт народами России еще не осознан.
Источник:
