Издательство «Альпина Паблишер» представляет книгу Давида Оманда «Прицельное мышление. Принятие решений по методикам британских спецслужб» (перевод Всеволода Баронина).
Из этой книги вы не узнаете, как раскапывать грязные тайны диктаторов, ловить торговцев оружием или перевозить через границу секретные донесения. Дэвид Оманд, в прошлом высокопоставленный сотрудник британской спецслужбы, рассказывает о главном навыке разведчика — принимать верные решения на основании ограниченной, неполной, а иногда и просто недостоверной информации. Из его книги вы узнаете, что делать, когда у вас нет времени проверить факты, как научиться не поддаваться панике, не впадать в ступор, верно оценивать риски, игнорировать теории заговора и выводить на чистую воду лжецов и манипуляторов. В основе авторского метода работы с информацией — многолетний опыт разведчиков и аналитиков разных стран, отточенный во время таких событий, как война на Фолклендах или Карибский кризис. Отдельные главы книги посвящены ведению переговоров и установлению доверительных отношений в различных обстоятельствах.
Предлагаем прочитать фрагмент книги.
Когнитивные предубеждения отдельного человека и влияние на него
В экспериментах, ставившихся при различных условиях, психологи воспроизвели существование специфических когнитивных предубеждений у отдельных субъектов, выполнявших перцепционные и иные умственные задачи. Одно из них попало в обиходный язык под названием «когнитивный диссонанс» — когда трудно поверить одновременно и в предпочтительную историю, и в противоположные свидетельства о том, что она может быть неверной. Такое психическое напряжение может быть передано от аналитиков разведки политикам, занимающимся вопросами национальной безопасности, и оперативным командирам, которые также могут стать жертвами когнитивного диссонанса. Мы все склонны бороться с противоречивыми убеждениями, часто страдая в результате от стресса.
Опытный профессионал разведки Дуг Николл (он работал во время Второй мировой войны над сообщениями немецкой армии и военно-воздушных сил, зашифрованных машинами «Энигма», в доме 6 в Блетчли-парке, и затем поднялся до должности заместителя директора Центра правительственной связи) в исследовании для Объединенного разведывательного комитета Великобритании (1980) пришел к выводу, что даже самый опытный аналитик — мы можем назвать так всех нас, когда встречаемся с проблемами, требующими решения, — имеет когнитивные слепые пятна, особенно когда речь идет о неполной или двусмысленной информации. Николл выделил шесть специфических предубеждений, которые он считал ответственными за то, почему западные правительства слишком часто оказывались в ловушке, сталкиваясь с иностранной агрессией.
Зеркальное отражение. Ловушка, которой следует опасаться на первом свидании: предположение, что ваш потенциальный партнер обязательно будет считать этот вечер захватывающим ровно потому же, почему и вы. Николл выявил бессознательную тенденцию предполагать, что факторы, которые будут иметь большое значение в Великобритании, будут одинаково серьезными ограничениями для стран, управляемых однопартийными правительствами или находящихся под контролем одного лидера. К примеру, аналитики разведслужб слишком охотно предполагали, что международное мнение является фактором, влияющим на формирование политики в автократиях в той же степени, что и в демократических странах. Николл отмечал, что воспитанные в послевоенных либеральных демократиях государственные служащие «с трудом верили в то, что потенциальный агрессор действительно сочтет применение силы политически приемлемым». Маргарет Тэтчер в те времена также не скрывала своей веры в то, что дипломатам свойственна тенденция (похоже, она является органически присущей для них) чрезмерно переоценивать роль мирных переговоров в решении международных проблем. Однажды она жестко заявила в своем выступлении по телевидению, обсуждая внешнеполитическое ведомство: «Когда я уйду из политики, я займусь бизнесом под названием «аренда позвоночника»», имея в виду склонность дипломатов раскланиваться даже перед лицом противника.
Перенесенное решение. Это неявное предположение о том, что другие будут рассматривать и оценивать ситуации точно так же, как и вы. Ошибка, часто совершаемая в шоурумах магазинов, где вы можете запросто предположить, что продавец думает о достоинствах товаров точно так же, как и вы, его интересы совпадают с вашими. Подобно зеркальному отражению, это предубеждение происходит от неспособности оценивать реальность с чужой точки зрения. Такое предубеждение может отражать неосознанные культурные или расовые стереотипы. Так произошло в случае с оценкой войны во Вьетнаме со стороны американских офицеров службы материально-технического обеспечения: они полагали, что с учетом бомбардировок ВВС США северные вьетнамцы не смогут доставить достаточное количество припасов по тропе Хо Ши Мина в джунглях для поддержания крупных наступательных операций на юге. Ранее в индокитайском конфликте французские штабные офицеры не могли поверить, что Вьетминь сможет пустить в ход артиллерию с холмов, окружающих изолированную французскую базу Дьенбьенфу, поскольку не считали, что противник вообще сможет подтянуть туда артиллерию. Но генерал Во Нгуен Зяп считал иначе и в 1954 году нанес французским войскам унизительное поражение, ускорив их уход из Индокитая. После войны генерал Зяп пришел к выводу, что поражение французов было в основном вызвано неспособностью их командующего генерала Наварры понять своего противника: тот не верил, что это была народная война. Возможно, урок, который мы должны усвоить, двоякий: «Мы должны избегать этноцентризма — идеи о том, что все народы похожи на нас. Но это не значит, что мы должны потакать снисходительной экзотике — а именно той идее, что наше мышление современно и соответствует законам стратегии и политики, тогда как наши закоренелые враги примитивны и действуют на уровне инстинктов».
Упорство[1]. Николл видел, что даже с растущими доказательствами обратного аналитики разведслужб склонны придерживаться своей первоначальной интерпретации. В личных отношениях это может быть сомнительной добродетелью в ситуации, когда в очередной раз становится ясно, что ваш визави ведет себя скверно — но мы помним хорошие поступки этого человека, которые когда-то сблизили нас. Как правило, Объединенный разведывательный комитет Великобритании в условиях развивающегося кризиса принимал решение быстро и не был склонен к его изменению, не слишком обращая внимание на любые позднейшие известия об истинных намерениях противника. Николл назвал это упорством, исходя из следующего психологического феномена: если данные (например, телефонные номера) запомнились неправильно с самого начала, то впоследствии их труднее переучить правильно. Медицинская профессия также использует термин «упорство» для описания непроизвольного повторения слов или совершения иных действий в течение длительного времени после прекращения соответствующего стимула. Предвзятость также влияет на политиков: даже перед лицом доказательств того, что комплекс политических мер не работает, они будут продолжать повторять те позитивные сообщения, которые привели их к принятию именно таких решений.
Также упорство можно рассматривать как частный случай того, что психологи назвали бы предвзятостью, направленной на поддержку выбора. Это тенденция индивида, который приходит к суждению посредством выбора альтернатив, помнить положительные черты избранных им гипотез и забывать отрицательные. Так, мы считаем, что провели наше лучшее время с тем, кто был нашим другом на протяжении многих лет. Без понимания факта предвзятости аналитики в конечном итоге будут искажать оценки будущего при наличии подобных особенностей своего сознания. Не должно вызывать удивления то, что подобный эффект обнаруживается в психологических экспериментах. Когда выбор делается добросовестно, это происходит потому, что человек искренне верил в момент выбора, что выбор был правилен. В результате именно причины, которые привели к подобному выбору, с большей вероятностью останутся в памяти и станут очевидными позже, поскольку они помогают свести к минимуму любые устойчивые сомнения. В целом неудивительно, что большинство из нас предпочитает избегать сожалений о сделанном выборе.
Война как преднамеренный акт. Николл показал на своих примерах, что вооруженная агрессия, как правило, является заранее спланированным преднамеренным актом и, по его заключению, очень редко является результатом реакции на какой-либо случайный кризис или подвернувшуюся случайность. Примером может служить неспособность Объединенного разведывательного комитета Великобритании предсказать в 1991 году, что Саддам Хусейн вторгнется в Кувейт. Саддам хотел не выплачивать значительные долги Ирака Кувейту за финансовую поддержку во время ирано-иракской войны. По этой причине преднамеренное начало войны Ираком не казалось западным аналитикам правдоподобным (зеркальное отражение), особенно учитывая, что посредничество Лиги арабских государств и дипломатический оптимизм указывали на то, что может быть достигнуто урегулирование между Кувейтом и Ираком. То же самое можно сказать и о нашем естественном нежелании верить, что друг может намеренно предать наши тайны ради собственной выгоды.
Ограниченная информация. За свою долгую разведывательную карьеру Николл на собственном опыте убедился в том, как трудно предугадать развитие событий в условиях минимума секретных разведданных, способных прояснить ситуацию. Все рассматриваемые им дела приводили к удивительным для Объединенного разведывательного комитета Великобритании результатам. Они, как правило, затрагивали страны и регионы, в которых приоритеты сбора разведывательной информации были низки именно потому, что агрессия не ожидалась. Это порочный круг, в который мы все можем попасть: неспособность иметь стратегическое уведомление о грядущих неприятностях означает более низкий приоритет информации для нас. Поэтому необходимая нам предупреждающая информация будет замечена с меньшей вероятностью именно тогда, когда это требуется, — и поэтому риск нежелательных сюрпризов окажется больше.
Преднамеренный обман. Некоторые из исследований Николла рассматривали возможности преднамеренного обмана противника, и он всегда советовал аналитикам искать попытки такого обмана со стороны потенциального агрессора, но иногда и со стороны жертвы, пытающейся преувеличить свою военную мощь, чтобы предотвратить нападение. Это могут быть простые меры, такие как представление передвижения войск как учения или весьма сложные многоходовые программы обмана. Страна, принимающая на себя обязательства по проведению военных операций, почти наверняка сделает все возможное, даже путем обмана, ради сохранения тактической внезапности в отношении времени и места проведения операций. Это было справедливо даже в случае с высадкой в Нормандии в 1944 году («День «Д»»), когда намерение открыть второй фронт в Европе уже не могло быть стратегической внезапностью. Советский Союз к тому моменту успешно использовал обман в таких сражениях, как Сталинградское, и его вера в силу подобного хода была, вероятно, усилена успехом высадки десанта в «День «Д»». Преподавание обмана («маскировки») стало важной частью учебного плана советского военно-штабного училища, Военной академии имени Фрунзе, и подготовки офицеров разведки ГРУ и КГБ. Обнаружение обмана настолько важно в разведывательной аналитике — а сегодня и для всех нас в выявлении фейковых новостей и лживой пропаганды, — что глава 7 данной книги посвящена этой теме.
Доклад Николла был обсужден на заседании Объединенного разведывательного комитета Великобритании 4 марта 1982 года, и через несколько недель копия доклада с заверениями со стороны комитета в том, что он считает себя готовым к извлечению уроков, была направлена премьер-министру. Но, как это часто бывает, в ход событий жестоко вмешалась история. Всего через несколько дней аргентинская военная хунта санкционировала вторжение на Фолклендские острова и застала Великобританию врасплох. Великобритания снова попала в те ловушки, о которых предупреждал Николл.
Дуг Николл завершил свое исследование примерами о необходимости осторожного использования языка при описании рассуждений разведслужб. Примерно на то же самое, но гораздо позже — в 2004 году после войны в Ираке, — указывал лорд Батлер в своем расследовании по применению оружия массового поражения. Николл подчеркнул важность понимания политиками значения таких фраз, как «доказательств не существует». Если взять современный пример, то нынешняя оценка разведки могла бы утверждать (причем весьма вероятно) следующее: в настоящее время нет никаких доказательств того, что террористы в Великобритании имеют доступ к ракете класса «земля — воздух», с помощью которой может быть сбит гражданский авиалайнер. Такое заявление не означает, что разведывательное сообщество намерено передать обнадеживающий сигнал о том, что риск такого события в ближайшие несколько лет может быть проигнорирован, и поэтому меры по обнаружению такого оружия, контрабандно ввозимого в страну, не нужны. Оно означает только то, что на данный момент нет никаких доказательств ввоза оружия в страну. Важный урок заключается в том, что ответ, который вы получите, зависит от заданного вами вопроса.
[1] В оригинале perservation, персервация — психиатрический термин, означающий навязчивое повторение мысли, эмоции или движения, застревание и зацикленность на них.
Источник:
